Анютина дорога

— Как бы, дедушка, все же отправить ее домой... Она такая,— все равно убежит куда-нибудь, заблудится и сгинет в лесу.

— А кто знает, где ее дом?

— Я знаю...— Янка подхватился, побежал в сторожку и через минуту вернулся с сумкой Лениной мамы. Вынул из сумки паспорт.

— Вот, дедушка, в этой книжечке написан какой-то адрес, я нашел...— Мальчик перелистал паспорт и остановился на прописке.— Смотри: «Зеленая ул., дом 6...»

— Зеленая, говоришь?

— Да.

— Такая улица в Запольске будто есть.

— Так, может, батька ее остался там, ищет ее, а мы держим у себя это счастье... Сходи, дедушка, поспрошай...

— И я пойду с тобой, дедушка...— не раскрывая глаз, прошептала Лена.

— Ты почему не спишь?

— А чего вы шепчетесь?— все так же, не раскрывая глаз, ответила Лена, повернулась лицом к дедушке и снова уснула.

— А батька ее, считай так, воюет скорее всего...— вслух подумал старик, осторожно глянув на закрытые глаза девчушки.

...На дороге горит подорванная на партизанской мине машина, в кювете валяются убитые взрывом немецкие офицеры...

...Запольская комендатура. Комендант гарнизона, капитан Гюнтер, мечется по кабинету перед застывшим от страха начальником полиции Булаем.

— Вы же начальник полиции, господин Булай, вы должны нюхом чуять, чьих рук это преступление!.. Вы жили здесь и должны знать, кто из здешних людей способен на подобное злодеяние!

— Коммунисты, конечно.

— Но где они?!

— Ищем, но пока не так просто найти их, господин комендант...

...На придорожной березе висит полицай с дощечкой на ногах. На дощечке надпись: «Фашистской собаке — собачья смерть. Батька Панас».

...Лесник медленно идет по Запольску, вглядываясь в таблички с названиями улиц. Наконец — надпись: «Зеленая, 2». Старик продолжает путь. Минует номер 4. Поравнялся с уютным, красивым особнячком, утонувшим в зелени палисадника, обозначенным номером 6. Вынул из кармана листок, на котором Янка старательно вывел: «Зеленая ул., 6», сверился.

Поднялся на крыльцо и осторожно постучал в двери. Постучал второй, третий раз...

Медленно открывается одна половинка дверей. В ней — человек в трусах. Он продолжает обтирать полотенцем грудь, плечи.

— Тебе чего?

Старик снял шапку, поздоровался.

— Вы, гражданин, случаем не Микуличем будете?

— Нет.

— А может, сродственником ему доводитесь?

— Нет.

— Может, сам Микулич тут?

— Тоже нет. А в чем дело?

— Да дело, видишь ли, такое, что дочка его у меня сейчас обретается...

— Откуда знаешь, что она его дочка?

— Документы при ней с карточкой были.

Старик вынимает из кармана завернутые в тряпочку паспорт и фотографию. Человек разглядывает то и другое.

— Зайди,— предложил, широко раскрыв двери. Лесник вошел в хорошо обставленную комнату.

— Присядь, я сейчас,— приказал человек и скрылся в соседней комнате.

Лесник присел на краешек мягкого кресла, осмотрелся, удивляясь окружающей роскоши, так ему показалось.

Через некоторое время из соседней комнаты вышел хозяин в форме полицая. Это был тот самый начальник полиции Булай.

— Идем...— все так же коротко приказал Булай.

Не подозревая ничего худого, старик последовал за ним.

...Двухэтажное каменное здание. Над главным входом вывеска с русским и немецким текстами: «Комендатура г. Запольска».

За столом в приемной сидит помощник коменданта обер-унтер Раух. От нечего делать Раух самозабвенно строит на столе карточный домик.

В приемную входят Булай с лесником.

— Господин комендант у себя?— осведомляется Булай. Раух утвердительно кивает головой, не отрываясь от занятия.

— Посиди здесь,— предлагает старику Булай. Сам осторожно стучит в дверь.

Комендант Гюнтер вопросительно уставился на вошедшего Булая.

— Нашлась дочка секретаря Запольского райкома партии Микулича, что прикажете делать, господин комендант?

— Ты бы лучше самого Микулича нашел...

— Сам Микулич, видимо, на фронте, господин комендант.

— Так на кой черт нам его дочка? Взрослая?

— Нет. Ребенок еще. Вот...— Булай вынул из бокового кармана паспорт и фотографию, положил перед комендантом на стол.

Комендант рассеянно глянул на карточку. Взгляд его вдруг обострился. Он взял карточку в руку, поднес ближе к глазам:

— Что такое?

— В чем дело, господин комендант?— нагнулся к нему Булай.

— Это ее родители?

— Да. Мать погибла.

— А это — сам Микулич?

— Так точно.

Гюнтер торопливо полез в стол, вынул папку. Из папки извлек фото. На фото Микулич выступает перед толпой крестьян.

— Знаете, кто такой? Батька Панас. Нашей разведке удалось снять его на одном митинге в деревушке. Мне только что доставили это фото. Как, по-вашему, сходство есть?

Булай внимательно сличил две фотографии.

— Ну, конечно же, Микулич!— чуть не крикнул полицай.

Комендант и Булай некоторое время смотрят друг на друга, как золотоискатели, неожиданно нашедшие самый крупный самородок.

— Где девочка?— прервал затянувшуюся паузу комендант.

— У лесника.

— А лесник?

— Здесь. Сам пришел и заявил.

— Позови его сюда.

Булай вышел. Через минуту возвращается с лесником.

Комендант поднялся ему навстречу, приветливо улыбнулся и протянул руку:

— Здравствуйте, господин лесник! Вы оказали большую помощь немецким властям и получите половину награды за поимку Микулича...

— А разве я ловил его?

— Да. Почти поймали.

— Стар я уже, не понимаю чегой-то...

— Дочь-то Микулича у вас?

— У меня.

— А теперь она будет у нас. Мы заставим Микулича прийти за ней. А не придет — пусть пеняет на себя.

— Что же вы с ней сделаете?— полюбопытствовал лесник.

— Ответит за преступления своего отца.

— Да кому там отвечать? Она же горькое дите еще…

— Война сурова, господин лесник...

...Выстрел. Сверху падает коршун к ногам Янки. Это он метким выстрелом из двустволки убил хищника. Поднял его с земли, широко расправил крылья.

— Смотри, Лена, какой большой!..

Лена высунула голову из куста.

— Иди сюда, не бойся.

— А стрелять больше не будешь?

— Не буду.

Лена опасливо приблизилась к Янке.

— А знаешь, чего он тут высматривал?

— Чего?

— Вот...— Янка нырнул в кусты, увлекая за собой Лену. На прогалинке Лениному взору предстала захватывающая картина: в самодельных клетках она увидела лисенка, зайчика, белочку, вороненка.

— Это мой зверинец. Только смотри, дедушке о нем ни слова! Он не позволяет мне ловить зверьков и птиц. Они, говорит, должны жить на воле. Вот я и спрятал их на этом островке...

Янка обходит с Леной клетки. Открывает дверцу, бросает в клетку убитого коршуна. Лисенок жадно набрасывается на птицу. Зайчику мальчик бросает морковку, вороненку — хлеб.

— Я и тебе не показал бы, да дедушка, уходя в город, приказал мне веселить тебя, чтобы не плакала.

— А зачем дедушка в город ушел?

— Батьку твоего искать,

— И маму тоже?

— Ну и… мамку, конечно.

— А он скоро вернется?

— К вечеру.

Над лесом послышался гул самолета.

Лена прижалась к Янке:

— Ой, опять гудит!.. Я боюсь...

— Я тебя спрячу...— Янка, пригнувшись, подбежал к небольшому шалашу среди кустов.

— Полезай туда... Это моя будка...

— А ты?

— Я не боюсь...

Лена нырнула в будку и забилась в самый уголок. Гул самолета ближе. Янку неожиданно покидает смелость. Он тоже стремглав бросается в будку и только в небольшую дырочку всматривается в небо.

Кажется, совсем над головой прошел с оглушающим ревом самолет. Янка закрыл со страху глаза, уткнулся головой в сухую траву. Когда гул удалился, поднял голову, виновато посмотрел на Лену. Та, к счастью, не видела его малодушия.