Пленник волчьей стаи

Волки, почти не евшие последние двое суток, повеселели. Их мгновенно охватил охотничий азарт. Они заметались по вытоптанному, снегу, жадно принюхиваясь к следам.

Повеселел и Атувье. Он думал, что волки сразу же бросятся на оленей. Но ошибся.

Вожак, шедший далеко впереди, вернулся и сел. Тотчас перед ним уселись все волки, и Атувье готов был опять поклясться великим Кутхом, что Вожак принялся напутствовать стаю перед охотой. Он, человек, еще не знал как следует язык волков. Он только понемногу начинал, понимать «разговоры» зверей — в основном по глазам, а волки часто говорили только глазами. Атувье напряженно вглядывался то в одного, то в другого члена стаи. Потом еще раз посмотрел на следы оленей. Вновь перевел взор на волков. И вдруг представил… почти услышал их «разговор»:

«Я говорю: здесь много оленей; и до месяца Большого снега [18] мы не будем знать голода», — сказал Вожак.

«Да, это так», — вразнобой ответила стая.

«Я говорю: Человеки этих мест еще не знают о нас. Они любят сидеть возле огня и есть много мяса. Их олени не чувствуют твердой руки».

«Да, это так», — подтвердила стая.

«Волки! Голод терзает наши желудки, и мы готовы к Большой охоте!»

В ответ стая дружно взвыла:

«Да, это так, мудрый Вожак! Веди нас!»

«Веди на Большую охоту!»

«Я говорю: Большой охоты не будет!» — грозно прорычал Вожак.

«Не будет Большой охоты? Зачем же ты вел нас сюда, Вожак? — взроптала стая. — Нам надоело гоняться за одинокими вольными оленями. Наши лапы изрезаны твердым снегом и камнями. Нам нужна Большая охота! Здесь люди беспечны, и стадо их большое».'

«Человек дважды не ходит по ложному следу, — спокойно ответил Вожак. — И здесь Человеки жестоко отомстят за Большую охоту. Я знаю: сегодня вы хотите нажраться до отрыжки. Вы сегодня хотите Большой охоты. Но что вы будете жрать завтра, когда Человеки выйдут на охрану своих оленей со сворами собак и Громкими смертями? У вас короткая память, волки. — Он покосился на рожденного в логове Человека. — Мы долго шли сюда, но не затем, чтобы в злобе устроить одну Большую охоту. Мы шли сюда, чтобы спокойно пережить самые трудные дни и ночи Большого холода. Чтобы стая наша снова была большой. Большой и сильной. Если мы будем осторожны — мы будем живы, и к нам вскоре прибьются одинокие волки… — Он повернул голову в сторону замершего Атувье. — Помните? Вы не хотели брать в стаю Человека».

«Да, это так», — вспомнили волки.

«А Человек помог нам убить сильного вольного оленя, вожака вольного табуна. Он помог убить и молодую дикую оленуху».

«Да, это так», — подтвердили волки. «Смотрите на него!» Волки покосились на Атувье. «Смотрите на него! Он подчинился нам, Он делает то, что мы ему приказываем», «Да, это так, Вожак».

«Я говорю: здесь будет охотиться Человек! Он станет ловить оленей своим Длинным ремнем. Мы будем подгонять к нему слабых оленей, но сами не убьем ни одного! Я кончил».

«Ты сказал мудро, Вожак», — ответила стая.

Вожак встал, поднял морду, принюхиваясь к запахам, что приносили совсем легкие, почти неслышные ветры: он хотел знать, где ходят олени.

Атувье словно очнулся после забытья и тоже стал принюхиваться, поворачиваясь во все стороны. Но ни единого запаха, кроме запаха снега, не учуял пастух Атувье: человеку не дано чутье зверя, ибо он живет с огнем.

Зато Вожаку многочисленные запахи безошибочно указали, что стадо находится в той стороне, где садится солнце. И он поспешил туда. За ним потянулись четверо — волчицы, Хмурый и один из молодых волков. Охранять человека остались Черная спина и другой молодой волк.

Атувье снял чаут, ожидая привычного: сейчас пятерка выгонит на него оленя или двух, и он должен будет поймать их. Но стоявшие рядом волки вдруг зарычали и подались на него. Вернее, рычал лишь один — самый молодой. Черная спина просто обнажил зубы. Атувье показал им чаут.

— Я готов, — он пожал плечами.

Но молодой волк, все так же угрожающе рыча, подошел ближе. Атувье недоуменно уставился на него, потом посмотрел в ту сторону, куда ушли остальные волки.

— Я понял, — сказал Атувье и, снова надев чаут через плечо, зашагал по следам ушедших волков. Охранники держались сзади.

Солнце не прошло и четверти неба, как стая увидела стадо. Олени далеко разбрелись по складкам подножия вулкана в поисках ягеля.

Вожак поманил за собой молодого волка, и они пошли на разведку. Хмурый с волчицами направились в другую сторону; они должны были найти логово пастухов, разведать о собаках.

Чтобы не мерзнуть, Атувье решил заняться каким-нибудь делом. Он срезал высокий тонкий ствол тальника и принялся остругивать палку для ходьбы по сопкам. При ходьбе или беге оленные люди кладут ее за спину, пропустив под мышками. Так легче — руки не болтаются, не расходуются силы.

Оставшиеся с ним волки настороженно смотрели на нож. О, они боялись этого Железного клыка. Пленник с его помощью уже дважды убивал пойманных оленей и быстрее, чем они, разрывал мясо.

Атувье неторопливо остругивал палку, а сам нет-нет да и поглядывал на лежавшего совсем рядом красивого волка с черной спиной. Что-то в нем было от собаки. Что-то почти неуловимое. Может быть, взгляд? Или какая-то собачья расслабленность, когда он был рядом с человеком? Остальные волки держались с пленником все время как бы настороже, готовые в любой миг к нападению или к бегству. А может, Черная спина все же не волк, а оборотень-человек? Атувье был сыном тундры и с детства верил во все приметы и поверья своего рода. Но до сих пор ему не приходилось встречаться вот так наяву с духами, с хитрющей, зловредной Келле [19]. Да, он знал множество рассказов про ее проделки. Это она, Келле, сбивает с пути оленных людей и охотников, заманивая их в дебри. Это она напускает порчу на людей и стада и уводит в лес маленьких детей, которые так и не возвращаются в яяну! [20] О проделках Келле много рассказывала бабушка Еккы. Но до сих пор где-то в глубине души, он немного сомневался — ведь никто в стойбище, никто из пастухов не видел вредную карлицу-старуху. И вот он, Атувье, уже столько дней и ночей живет с волками, охотится с ними. Значит, не сказки рассказывала мудрая Еккы. Разве не его околдовали эти волки-оборотни тогда, в ночь полнолуния, когда он словно заснул стоя и делал то, что приказывал ему Вожак? Про оленей никто не говорит, что они оборотни. Олени есть олени. А волки — оборотни или божества-духи. Разве не он, пастух Атувье, уже понемногу постигает их язык — язык глаз, хвостов, рычания и воя? Как это к нему пришло, он и сам не понимает. Но пришло. Нет, не сказки сказывала длинными зимними ночами бабушка Еккы. Если волки когда-нибудь отпустят его, он расскажет всем о стае, о ее Вожаке. И об этом волке с глазами и повадками собаки — о Черной спине.

Вернулся Вожак с помощниками. Солнце уже спряталось наполовину за горы, когда возвратился Хмурый с молодым волком. Они подошли к Вожаку, и Хмурый глазами рассказал ему все про Человеков, охранявших табун. Он рассказал, что видел большое логово из шкур, возле которого горел костер. Рассказал, что слышал звуки бубна и громкие голоса Человеков. Да, здешние Человеки беспечны. Можно начинать охоту.

Вожак приблизился к Атувье и, не мигая, посмотрел ему в глаза. Атувье поднялся, поправил лапки-снегоступы, закинул руки за палку и побежал по следу Вожака. Стая двинулась следом. Через две остановки Атувье увидел оленей, и сердце его быстро-быстро заколотилось…

К нему подошел Вожак. Глазами он что-то говорил пленнику стаи.

— Я готов, Вожак, — догадался парень и снял чаут.

Вожак тоже понял его. Волк первым начал спускаться к оленям. Он то и дело оглядывался на Человека, словно проверяя, идет ли тот за ним.

— Я понял, Вожак. Я готов, — успокаивал Атувье волка…