Замужество Татьяны Беловой

— Спасибо, — неожиданно звонко и радостно поблагодарила я и приветливо улыбнулась.

А он, точно не услышав моих слов, уже растерянно, даже испуганно смотрел на мое плечо. Я тоже осторожно покосилась: на плече лежала двухкопеечная монета. Откуда она взялась?.. А он снова провел рукой по моему плечу: монеты больше не было. Я засмеялась. И он улыбнулся; нос его от этого как-то очень мило сморщился. Я посмотрела вокруг и только тут заметила, что день сегодня удивительно солнечный, яркий, небо высокое. И вдруг мне стало очень просто и хорошо, как бывает в такие солнечные утра, когда воздух еще чист и свеж: ощущаешь свое здоровое, легкое, сильное тело, а впереди — бодрый, приподнято-радостный день…

Подошел мой автобус. Я почему-то мельком подумала: а парню этому на каком? И усмехнулась: что это я?..

Народу набилось много, люди цеплялись за раскрытые двери. Садиться или подождать следующего? Я ведь все равно успеваю… И вдруг парень проговорил за моей спиной, как старый, знакомый:

— Подождем, пока места для инвалидов освободятся?

Ага, значит, он тоже на этом едет… Толстая тетка передо мной заслонила всю дверь, а сбоку еще заклинился худенький паренек: мне оставалось только место, чтобы поставить левую ногу да ухватиться одной рукой за поручень. И точно меня кто-то толкнул: ступила на подножку, просунула руку и повисла. И когда почувствовала, что парень этот тоже как-то примостился за мной, немного успокоилась. Потому, наверно, что все-таки спокойнее, когда не с краю висишь.

— Эй там, на колесах!.. — по-утреннему еще беззлобно кричала кондукторша. — Что вам автобус, резиновый?

— Если бы резиновый, давно бы лопнул, — спокойно ответил ей парень.

Автобус встряхивало, и спиной я чувствовала грудь парня, его сильные руки. Я постепенно перестала держаться: парень не двинулся, только мне показалось, что он понял. А на повороте я уже невольно навалилась всем телом. Парень тотчас же сильным, коротким движением вернул меня на место.

Когда автобус подъезжал к КБ, мне вдруг стало немного жалко, что вот сейчас я выйду, а парень поедет дальше. И я вспомнила, что вечером мы с Анатолием должны пойти в кино. А до этого я буду у них обедать. Увидела их чинный стол, Софью Сергеевну и отчетливо почувствовала, как не похож этот парень на Анатолия, солидного и сдержанного: с этим парнем мне было бы проще и легче…

Автобус остановился. Выпрыгнул парень, еще кто-то, вышла я. Парень стоял и смотрел на меня. Я отвернулась, пошла. Парень сразу же сказал — он шел рядом со мной:

— Удивительно приятная погода сегодня!

Сказал те же самые слова, что Анатолий, но каким-то насмешливым тоном. Я удивленно взглянула на него, он сразу же важно проговорил:

— Волга впадает в Каспийское море!

Я засмеялась. И в профиль лицо его тоже было очень красивым. И то, что он шел рядом и разговаривал, совсем почему-то не выглядело обычным приставанием к девушке: просто ему весело, и он решил пошутить. Ну, может, и не совсем так, но приблизительно… Я сказала в тон ему:

— А спасибо — это ведь спаси бог.

— Да, да! — поспешно подтвердил он. — А целковый — цельная монета, а поцелуй — редкий случай повелительной формы, ставшей существительным. — И вытаращил глаза.

Я невольно захохотала, таким вдруг глуповато-значительным, по-чиновничьи важным стало его лицо. Нет, разговаривать с ним было забавно, весело. За его словами не скрывались, как у Анатолия, только голые факты, а было еще что-то, очень простое, хорошее. Что же ему, по пути со мной, что ли? Или ему сворачивать за угол, и следовало безразлично сказать: «Ну, мне сюда. Всего доброго». А я повернула молча да еще покосилась, идет ли он. И немного обрадовалась, что он тоже свернул. Скажу Анатолию… Мало ли с кем я могу идти, в конце концов?.. И тут я как-то очень отчетливо ощутила, что Анатолий стерпит, стерпит еще и не это! Сказала задорно:

— Вы на работу за сколько до начала выезжаете, чтобы успеть проводить кого-нибудь?..

— Да понимаете, — он потер пальцем нос, вздохнул, откровенным шепотом, словно ища у меня сочувствия, проговорил: — Жениться охо-та-а!.. А где с девушкой познакомишься? Вот и мотаюсь день-деньской по автобусам и трамваям.

— А в метро не пробовали?

— Идея! Сегодня же до часу ночи ездить буду, и, главное, одного билета хватит! Вот спаси бог вам!..

У входа в КБ Анатолия тоже не было. А ведь он вчера говорил, что ему сегодня зачем-то пораньше прийти надо.

— Я уж, если позволите, вас до самого станка провожу, — сказал парень.

— У нас пропуска, — ответила я.

— Ничего, меня пропустят.

— А я и не за станком совсем работаю…

— Обидел? Простите! У вас кабинет и секретарша?

Я вошла в проходную. Парень все шел за мной. Показала пропуск и обернулась, но он спокойно сказал:

— Идемте, идемте. — И тоже протянул пропуск вахтерше.

Вышли во двор. Я спросила:

— Значит, вместе работаем? А вы кем и где?

С парнем многие здоровались, он кивал в ответ, улыбался так, точно вернулся откуда-то издалека, с удовольствием смотрел на здания вокруг, будто соскучился по ним.

— Я по снабжению… Птичье молоко достаю.

— А-а-а… А я в научно-исследовательском секторе.

— У кого в лаборатории?

— У Локотова.

Парень сделал гримасу: «Ну, у вас наука! Где уж нам уж». Я значительно помолчала. Подошли к нашему корпусу.

— Не беспокойтесь, не беспокойтесь, — сказал парень. — У меня есть и сюда пропуск. — И поздоровался с вахтером: — Сколько лет, сколько зим, Сидор Ипполитыч!

— Привет, Олешка! Дай закурить. — Они с вахтером поздоровались за руку.

А Анатолий никогда не здоровался за руку с Ипполитычем. И тут я сообразила, спросила, приостанавливаясь:

— Вы… Алексеев?

— Господи!.. Да вы провидица! — громко изумился парень и спросил: — Что это вы на меня так смотрите?.. Я, между прочим, сразу понял, что вы в меня жутко влюбились! В выходной регистрироваться пойдем или сегодня после работы?..

Я покраснела:

— Да нет… Я же сказала, что у Анатолия…. — Я смутилась еще сильнее. — Работаю…

— Ну и дела! — удивленно проговорил он, все вглядываясь в меня; заметил, конечно, это — «Анатолий».

— Ваш образец совсем готов. — Я все старалась справиться с собой, хотя при других запросто называла Локотова Анатолием.

— Это неважно, — вдруг равнодушно ответил он.

Я вспомнила отношение Анатолия к образцу, изумилась, в свою очередь:

— Да ведь это же ваша с… Локотовым диссертация?!

— Дис-сертация, апроб-бация, меха-низацция!.. — сказал он.

Мы шли по коридору, я все поглядывала на него. Значит, ему тоже двадцать восемь, ведь он учился в одной группе с Анатолием, а по сравнению с ним совсем мальчишка. То есть внешне мальчишка… А так еще неизвестно… Почему же Анатолий, а не он начальник лаборатории?

— Прошу вас! — Олег широко распахнул передо мной дверь в лабораторию, вошел следом.

— Внимание! — тотчас громко крикнула Женя и запела туш: — Та-а-а-та-та-тат-та-та-та-та-тат-та-та-та-та!..

Его сразу же подхватили Туликов, Выгодский, Яков Борисыч. Даже Лидия Николаевна.

— Вольно, камрады! Вольно!.. — кричал им Олег.

Они теснились вокруг него, пожимали руки, улыбались, и я с удивлением увидела, что все они искренне рады его возвращению. И тоже почему-то не шла к своему месту, а стояла рядом. И лица у всех были открытыми, веселыми — этого никогда не бывало при разговоре с Анатолием, а ведь Олег — только старший научный сотрудник…

— С приездом! — Яков Борисыч тряс его руку, сразу же пустился в разглагольствования: — Я, помню, был на Урале…

Женя, Туликов и Выгодский стояли строем, руки по швам. А Лидия Николаевна, точно начальник почетного караула, вздернула руку с воображаемой саблей, шагнула к Олегу, отрапортовала:

— Суслики рады приветствовать вас в родных пенатах!

— Благодарю, товарищи! — смешно вытаращив глаза, бормотал Олег. — Подношения вечером, сейчас баня, чарка и — сон!..