Жизнь начинается снова. Рекламное бюро господина Кочека (сборник)

Василий и Лиза пришли к заключению, что есть один только способ: Лиза проникнет в советское посольство и вручит одному из ответственных работников конверт для главы делегации.

Разработали детальный план, подумали и о мерах безопасности на тот случай, если вдруг агенты гестапо задержат Лизу. Лиза заготовила заявление в адрес советского посольства с просьбой дать ей визу для поездки в Ленинград, навестить больную родственницу, — иначе почему она посетила советское посольство? Если ей зададут вопрос — почему же заявление осталось у нее? — она ответит: не приняли. Василий должен был остановиться со своей машиной в переулке, недалеко от Бранденбургских ворот, начать копаться в моторе и ждать возвращения Лизы. Если все обойдется благополучно, она должна держать сумочку в правой руке, если нет — в левой. Если же она вообще не явится в течение часа, то Василий поедет в американское консульство, чтобы принять меры для ее освобождения с помощью О’Кейли.

Ровно в десять часов утра на Унтер-ден-Линден появилась элегантная дама и не спеша направилась к зданию советского посольства. В вестибюле открылось стеклянное окошко, и дежурный спросил, что ей угодно.

— Мне нужно поговорить с кем-нибудь из ответственных работников посольства, — ответила Лиза.

— По какому делу? — последовал новый вопрос.

— По чрезвычайно важному делу.

Окошко закрылось, и Лиза увидела, как дежурный поднял телефонную трубку и набрал номер. Она не слышала через толстое стекло, о чем говорит дежурный. Положив трубку, он открыл окошко и попросил Лизу подождать.

— Сейчас к вам выйдут, — сказал он.

Минут через пять у дверей, ведущих во внутренние помещения, появился молодой человек в отлично сшитом костюме. Он поклонился посетительнице.

— Вы хотели видеть сотрудника посольства? Я вас слушаю, — сказал он по-немецки.

— Здесь? В вестибюле…

— А где же еще?

— У меня важное, очень важное дело, — не личное, конечно… Не могли бы вы принять меня в своем кабинете?

— Пойдемте! — Молодой человек открыл перед Лизой дверь, провел ее в небольшой кабинет, усадил в кресло и сам сел напротив нее.

— Я вас слушаю, — повторил он.

— Простите… Но вы действительно ответственный работник? — спросила Лиза.

Хозяин кабинета улыбнулся:

— Я третий секретарь посольства.

— В таком случае примите этот конверт, — Лиза достала из сумочки конверт, протянула его секретарю, — вручите его как можно скорее главе советской правительственной делегации. Здесь сообщение о том, что Гитлер поручил генеральному штабу разработать план нападения на Советский Союз, и немецко-русский солдатский разговорник.

— Откуда у вас такие сведения и как к вам попал этот разговорник?

— Это вам не обязательно знать… Сведения абсолютно верные. Что же касается разговорника, то ведь он у вас в руках, — чего же больше?

— Ну что же… Кажется, вы правы. Благодарю вас!.. Будьте уверены, конверт будет вручен товарищу Молотову сегодня же… Скажите хотя бы свою фамилию…

— Фамилия моя ничего вам не скажет… Поверили мне — и хорошо!.. Скажите, меня не задержат гестаповцы, когда я выйду от вас?

— Нет, не посмеют. Особенно сейчас, во время пребывания здесь советской правительственной делегации. Вы только проследите, чтобы вас незаметно не сфотографировали!

— До свидания! — Лиза поднялась.

Секретарь посольства проводил ее до приемной. Здесь Лиза не выдержала и сказала по-русски:

— Товарищ, разрешите вас поцеловать!

Он молча нагнулся и поцеловал ей руку. Лиза коснулась губами его лба.

Когда она вышла, дежурный открыл свое окошко и, приложив палец к виску, повертел несколько раз, — у дамочки, мол, не все дома!

— Нет, брат, ошибаешься!.. Тут другое дело, — серьезно и задумчиво сказал ему третий секретарь.

Никто Лизу не задержал, и она, с сумочкой в правой руке, прошла мимо Василия, все еще копавшегося в моторе.

Это была последняя работа, выполненная Василием и Лизой в Германии. Они не знали тогда, что еще один экземпляр разговорника принес в советское посольство в Берлине немецкий рабочий-печатник…

О’Кейли пригласил Василия к себе и вручил ему телеграмму от Адамса. Шеф предлагал ликвидировать дела компании в Германии в течение десяти — пятнадцати дней, выехать в Женеву и там ждать дальнейших указаний.

— Чем это вызвано? — спросил Василий.

— Если быть откровенным до конца, то должен сказать вам, что это мы посоветовали мистеру Адамсу поступить так по ряду причин. Во-первых, за последнее время немцы стали усиленно интересоваться вашей личностью, — вот мы и сочли за благо выпроводить вас отсюда, пока не поздно… Во-вторых, мы вообще сворачиваем свои дела в Германии и рекомендуем всем американским гражданам постепенно, чтобы не вызывать ненужных подозрений у немцев, покинуть страну. Поезжайте в Женеву и ждите нас, мы тоже скоро приедем туда!

Ликвидируя дела нефтяной компании, Василий позаботился и о том, чтобы сохранить надежную связь с друзьями в Берлине.

В середине декабря 1940 года Василий и Лиза покинули негостеприимную землю третьего рейха.

Глава XVII

Лига наций давно прекратила свое существование, и теперь великолепные дворцы ее, как старый, так и новый, построенный перед войной, пустовали. Под сводами их больше не велись горячие и бесплодные дебаты и напыщенные дипломаты не переливали из пустого в порожнее, с соблюдением всех правил риторики…

Но Женева по-прежнему полна была иностранцами. Много было американцев, много немцев, французов, англичан, итальянцев и даже японцев. Представители стран Латинской Америки орудовали в Швейцарии под видом корреспондентов различных газет и агентств, существующих и несуществующих торговых и финансовых фирм, акционерных обществ и страховых компаний.

Все отели и многочисленные пансионаты были битком набиты, и Василию не без труда удалось найти отдельную меблированную квартиру из четырех комнат на одной из тихих окраинных улиц.

Женева стала центром мирового шпионажа и разнузданной спекуляции. Разведчики стран следили друг за другом, на ходу ловили слухи, новости, сенсации, вербовали информаторов и осведомителей из среды дипломатического и военного персонала противников, создавали хитроумные способы связи. Представители фирм и компаний покупали и продавали все: стратегическое сырье, редкие металлы, готовые изделия и дефицитные товары. Агентам воюющих стран ничего не стоило купить сталь, нефть, подшипники, стальные тросы, навигационные приборы для самолетов, предметы ширпотреба и продукты питания. Все это открыто, на глазах у швейцарских властей, объявивших строгий нейтралитет. Василий слышал, как один делец говорил другому: «Чему вы удивляетесь, это же бизнес! При желании здесь, в Швейцарии, можно купить целую эскадру боевых самолетов и любое количество дальнобойных пушек, — были бы только деньги!..»

Чтобы всерьез обосноваться здесь и быть полезным делу, которому он служил, Василию нужно было заняться достаточно масштабной коммерческой деятельностью. Осмотревшись, взвесив все возможности, он написал обстоятельную докладную записку Адамсу с целым рядом деловых предложений. Василий сообщил, что здесь можно сбывать нефть и нефтепродукты нейтральным и «невоюющим» странам, не нарушая закон о нейтралитете, утвержденный американским сенатом, или же организовать дочернюю компанию в одной из латиноамериканских стран и действовать от ее имени.

«Мистер Адамс, вы хорошо понимаете — торговля будет и после войны, — писал он, — особенно такими товарами, как нефть и нефтепродукты, без чего не может обойтись в современных условиях ни одна страна, будь она маленькой или большой. Следовательно, о закреплении за собой рынков сбыта нужно думать уже сейчас. Зачем, например, нам терять такой выгодный рынок, как испанский, и не попытаться завоевать португальский? Почему нам не воспользоваться затруднениями англичан и не вытеснить их с рынков Швеции и Швейцарии? Буду ждать ваших указаний. Заверяю вас, что сделаю все, что будет в моих силах, чтобы способствовать процветанию нашей компании. Я пишу «нашей», потому что моя судьба тесно связана с судьбой компании, которую возглавляете вы, мистер Адамс…»