Украденная душа

ЭПИЛОГ

Вскоре после описанных событий я уехал из этого отдаленного города в Москву.

Я оставлял позади счастливых и уверенных в своем будущем Сиромаху и его молодую жену.

Довгун признался на суде, что боялся, как бы Софья не опознала его. О ее появлении в монастыре он услышал от игуменьи.

Узнав от Зины Корчевой, что Володя Дубравка согласился помогать Сиромахе, Довгун решил «ликвидировать», как он заявил, опасную для него экспедицию.

Это признание Довгуна окончательно сразило Зину. На другой день после суда она уехала, не ища больше примирения с женихом.

Представители власти провели обследование монастыря. Но так сильна, видно, воля церкви, что только трое из самых молодых послушниц решительно заявили об уходе из монастыря.

Настоятельница вручила им документы, хранившиеся у нее, часть монастырского вклада, за вычетом сумм, которые, по ее мнению, были истрачены на их содержание в монастыре, а потом прокляла их. Впрочем, девушкам это не повредило: они поступили учиться в ремесленное училище и скоро надеются выйти на самостоятельную дорогу.

Другие монахини при опросе заявили в один голос, что они всем довольны, возврата к мирской жизни не желают, об издевательствах над послушницей Софьей ничего не слышали… Даже мать Манефа, которую целый год держали по приказу настоятельницы «в строгости», потребовала лишь извинения со стороны своей преследовательницы.

Как видно, к этим людям уже не применимы обычные мерки человеческого общества.

Львов — Москва, 1960