Дежурный по городу слушает

Было ясно, что «Повар» появится (если он вообще появится) в последнее мгновение, когда посадка будет заканчиваться. Оставалось еще несколько минут, и дежурный аэродромной милиции коротко передал Владимиру то, что просил передать ему для информации дежурный по городу.

В общих чертах предположения милиционеров оправдались. Дежурному по городу позвонили из девяносто шестого отделения милиции и сообщили, что туда привезли гражданина Гокиели с сотрясением мозга. Гражданин Гокиели дал следующие показания.

Он очень спешил на Внуковский аэродром. На площади Революции такси не было, да еще стояла большая очередь. Он пытался остановить машину у «Метрополя», у «Москвы», но шоферы только отрицательно качали головой и показывали на стоянку.

Наконец, когда очередное такси остановилось у подъезда гостиницы «Москва», высаживая пассажиров, он, даже не дождавшись, пока они вылезут, решительно сел рядом с шофером и сказал: «До Внукова. Хорошо заплачу». Но шофер все-таки подъехал к стоянке автобусов у «Стереокино» и спросил, не нужно ли кому на аэродром. Гражданин Гокиели побоялся протестовать — он был до смерти рад, что вообще достал такси. Желающих не было, и шофер уже собирался ехать, когда к машине подбежал какой-то здоровенный запыхавшийся мужчина и сказал, что он торопится на аэродром (с какой стороны подбежал, свидетель не заметил). Мужчина сел сзади (гражданин Гокиели сидел рядом с шофером). В пути пассажиры молчали, болтал один шофер. Он разглагольствовал о трудностях шоферской профессии, о том, что им повезло, вряд ли кто-либо, да еще по такой собачьей погоде, согласился бы ехать так далеко.

Гражданин Гокиели молчал, а второй пассажир только однажды спросил:

«А бензина-то хватит?» (Голоса человека свидетель не запомнил.) На что шофер сообщил, что бак заправлен «до крышки», как он выразился, и тут же прибавил, что колонка была закрыта и он купил бензин на свои деньги у другого водителя.

Когда выехали за город, второй пассажир начал смотреть в окно так внимательно, словно искал номер дома на неизвестной улице, хотя кругом была только дождливая ночь н лес.

И вдруг — гражданин Гокиели даже побледнел при одном воспоминании об этом — второй пассажир вцепился в плечо шофера и закричал:

«Стой! Стой! Не видишь?»

Ошалевший от неожиданности шофер резко нажал на тормоза. Машина заплясала по скользкому шоссе и, чуть не въехав в кювет, остановилась. И тогда человек вынул нож и изо всех сил ударил шофера по голове. Он быстро, но спокойно перетащил тело (причем без всякого труда — он, наверное, был очень силен) на заднее сиденье, сел вперед и, бросив дрожащему гражданину Гокиели угрожающее: «Смотри у меня!» — сел за руль.

Видимо, преступник хорошо водил машину, потому что, ловко развернувшись на шоссе, он вернулся назад, съехал на какую-то боковую дорогу (свидетель не помнит какую, он из Тбилиси, Москву не знает) и довольно быстро поехал по ней. Ехали долго (сколько, свидетель не запомнил). Наконец остановились. Преступник сделал гражданину Гокиели знак вылезать, сам вытащил шофера и, быстро обыскав его и забрав выручку (свидетель запомнил, что она была значительной, он никогда не думал, что шоферы такси так много выручали за день), бросил тело в грязь. Потом он обыскал гражданина Гокиели и взял у него все деньги, затем он поднял руку с ножом и ударил гражданина Гокиели. Тот потерял сознание. Когда пришел в себя, то нащупал здоровую шишку на голове (она очень болела) и понял, что его ударили не лезвием, а рукояткой. Он посмотрел на шофера, тот слегка стонал, его тоже, оказывается, ударили рукояткой. Гражданин Гокиели с трудом, спотыкаясь и падая, добрался до шоссе, потратив на это очень много времени (сколько, свидетель не помнит). Здесь он остановил первую же машину — ею оказался грузовик. Поехали за шофером. Тот уже пришел в себя и пытался дотащиться до шоссе.

Всех доставили в отделение милиции. Хотя шофер не успел разглядеть преступника, а гражданин Гокиели его внешности и одежды не запомнил, было ясно, что нападение совершил «Повар». Непонятным оставалось только, почему он не убил своих жертв. Во всяком случае, ему привалила неожиданная удача — он располагал теперь большими деньгами и машиной.

Дальше преступник, видимо, действовал так: он доехал до аэродрома, оставил машину где-нибудь в неприметном углу (такси, обнаруженное без шофера, сразу вызвало бы подозрение) и, войдя в аэропорт, купил билет до Ашхабада (благо денег было много).

Затем он, наверное, решил, на всякий случай, дождаться объявления посадки где-нибудь снаружи. Тогда-то он и увидел подъехавшие милицейские машины или подходивших работников. Он был слишком опытным преступником и сразу понял, кого видит перед собой. Опытным и решительным. Поэтому он немедленно побежал к брошенному им такси и помчался в Шереметьево. Рассуждал он, наверное, так: до посадки еще час, да то да се. В общем, часа полтора в его распоряжении. Дождь перестает, он хороший шофер — за это время по пустынной, ночной Москве, еще лучше по кольцевой, домчиться до Шереметьева он сумеет. А его там начнут искать, линия когда станет ясно, что к отлету ашхабадского самолета он не явился. За это время, если в Шереметьеве есть подходящий рейс, он сумеет улететь.

«Повар» выполнил свой план. Он домчался в рекордный срок до Шереметьевского аэродрома, бросил машину где-то в лесу, добежал несколько сотен метров, купил билет до Красноярска и снова вышел. Он наверняка спрятался снаружи и наблюдает.

Владимира и его помощников он видеть не мог — вряд ли он сообразит, что они прибудут на вертолете. Патрульные машины к аэродрому не подъезжали. Они стоят неподалеку на шоссе (прибыв туда уже после того, как «Повар» проехал) и связываются с аэродромной милицией через дежурного по городу по радиотелефону.

Наконец, по утверждению докладывавшего все это лейтенанта, дружинников Коростылев распознать не мог. Они ничем не приметны, среди них есть даже девушки.

Владимир был далек от такой уверенности. Он прекрасно знал, каким хитрым и осторожным преступником был «Повар». От такого следовало всего ожидать.

Но уж во всяком случае теперь достигнуто главное — напали на след.

Если даже, почуяв опасность, «Повар» не выйдет на посадку, куда он денется? Шоссе перекрыто патрульными машинами. Шереметьево не такой уж большой населенный пункт, чтобы он сумел здесь спрятаться. Можно поднять на ноги всю местную милицию, вызвать собак…

В репродукторе снова раздалось:

«Производится посадка в самолет, вылетающий рейсом двадцать девятым по маршруту Москва-Омск-Красноярск. Пассажиров просят пройти на перрон для посадки в самолет».

Владимир, Логинов, Русаков и дежурный лейтенант стали в неосвещенном углу, недалеко от прохода на поле, откуда уже начали выходить первые пассажиры.

Владимир то и дело поглядывал на часы. Они отсчитывали секунды, секунды слагались в минуты, минуты шли, а «Повар» не появлялся.

Уже раздавалось из репродуктора несколько раз: «Производится посадка…», несколько раз: «Заканчивается посадка…», а они все стояли, напряженно всматриваясь в лицо каждого выходящего пассажира. Наконец вышел последний, пассажиры уселись в автопоезд, и он бесшумно укатил куда-то в глубь ночного аэродрома.

В ту же секунду из дверей выскочила запыхавшаяся девушка, она торопливо огляделась и, увидев дежурного лейтенанта, бросилась к нему.

— Он… там… побежал! — Она захлебывалась и задыхалась от волнения, и не сразу удалось понять, что произошло.

Оказывается, «Повар» проник в здание аэровокзала не через дверь, а через плохо запертое окно в одном из коридоров первого этажа. У выхода из этого коридора в пассажирский зал стояло двое дружинников — парень и девушка. «Повар» подошел незаметно и, видимо, услышал, о чем они разговаривали. Он все понял и повернул обратно. Но в этот момент дружинник обернулся и встретился с «Поваром» глазами. Он сразу же бросился за ним, крикнув девушке: «Зови милицию!» Вот она и прибежала…

Девушка говорила быстро, на ходу и закончила свое сообщение, когда вся группа уже подбегала к коридору. Владимир, Логинов и Русаков выскочили в окно и побежали прямо к лесу — больше отсюда преступник никуда бежать не мог, в других направлениях была открытая местность. Дежурный лейтенант остался, чтобы распорядиться действиями дружинников.