Найти человека

«Ветврач Голубева в июне 1941 года приехала к нам в деревню Соболево на лошади. Вместе с ней было двое детей: девочка и мальчик лет семи, звали его Колей. Голубева жила у нас около двух недель. Потом сказала, что она уезжает и хочет оставить у нас мальчика. Отец мальчика, рассказывала она, помер, а мать разбомбили. Коля оставался у нас еще примерно четырнадцать дней… Потом Колю вместе с ребенком, которого нашли на поле у Петровского, отправили в сиротинец в Маювке. Не могу уверенно сказать (столько лет прошло), говорил ли Коля об этом ребенке, что он его брат. Но лично думаю, что был это брат Коли. У нас других советских детей не было».

За добавочными сведениями я обращался тоже к Ксении Петровне Голубевой. Вот выдержки из ее длинного письма:

«…Я распрягла лошадь, привязала ее за бричку, посадила под куст Валерика, дала ему поесть, просила остаться с ним Колю, но Коля побежал за мной, а Валерика мы оставили, думали, что придет кто-нибудь забирать вещи и лошадь, заберет и мальчика.

Я со своей годовалой дочерью на руках вышла в деревню Соболево; у первого дома нас встретил мужчина. Это и был Сидорович. Я рассказала, откуда я еду и что со мной случилось в дороге, где мной оставлен ребенок и лошадь с вещами… Сидорович пригнал лошадь, бричку и часть вещей, но Валерика там не было. Сидорович мне сказал, что мальчика взяли жители этой же деревни, они бездетные, если не найдется мать, то они его усыновят. Фамилию их не помню… Я попросила Сидоровича оставить Колю у себя, так как он старше, чтобы дети знали, что они братья. Сидорович согласился..»

И, наконец, мне рассказал гражданин Иван Хшановский:

«Супруги Бронислав и Владислава Лапинские — мои хорошие знакомые и друзья. У них на протяжении десяти лет супружества не родились дети.

У меня в деревне Соболево есть родственники. От них я узнал, что у крестьянина Петровского находится русский ребенок, родители которого погибли. Рассказал это Лапинским. Они решили взять ребенка, но в деревне его уже не было. Мы поехали за ним в монашеский сиротинец в Белосток. Монашки нам отдали мальчишку. Малютку сейчас же занесли в костел, окрестили его, назвав двумя именами: Збигнев-Валентин. Наверное, думали, что русское имя Валерий по-польски произносится Валентин.

Письмо мое слишком разрастается, а вместе с тем растет количество разных ошибок относительно русского правописания… Но я должен сказать еще одно: А. Р. Перевозкина в своем письме, копию которого я получил от вас, пишет, что Валерик родился 15 мая 1940 года? В личных документах Збигнева Лапинского дата рождения точно такая — 15.5.1940 года».

Из письма Виктора Рудника Николаю Ивановичу Перевозкину

«…Я лично не имею никаких сомнений, что парень, который сейчас называется Лапинским Збигневом-Валентином, является именно вашим братом Валерием Перевозкиным. Но мое убеждение и свидетельство других людей еще не вполне достаточно, чтобы сразу Лапинский стал Перевозкиным. Ему это надо доказать. Когда вы, Николай Иванович, остались без родителей, вы считали себя сиротой. И, как бы ни сложилась ваша судьба, вы всегда знали, что у вас были и отец и мать. Вы знали свою фамилию и имена своих родителей. А Валерий?.. Долгое время он ничего не знал о своем происхождении. В 1944 году у Лапинских родился свой сын. Знакомые обращали внимание, что эти братья совсем не похожи друг на друга. Збигнев (извините меня, но я пока что вынужден так его называть) стал догадываться, что не является родным сыном Лапинских. Года два-три тому назад откровенно о его происхождении Збигневу рассказал один родственник Лапинских. Но информатор был тогда слишком пьян, и Збигнев ему тоже не поверил. Не сразу он поверил и мне, хотя я предоставил ему все факты, которые только удалось мне собрать… Потому я вам до этой поры не подавал адреса Валерия. Теперь могу дать. Лапинский Збигнев-Валентин является взрослым, вполне самостоятельным человеком и полноправным гражданином ПНР. Он может поступать как хочет…»

«…Я рада вам сообщить, что наконец-то закончились поиски сыновей Александры Родионовны Перевозкиной. Отрадно, что и на этот раз помогли отзывчивые радиослушатели.

Как вы помните, старший сын Николай был еще в прошлом году найден благодаря Галине Сергеевне Юрьевой. Теперь нашелся и младший, Валерий, с помощью польского журналиста Виктора Рудника, который, услыхав нашу передачу о годовалом мальчике, пропавшем двадцать пять лет назад в Белостокской области, энергично взялся его искать. И нашел в Польской Народной Республике. Нитью для поисков послужило письмо польской радиослушательницы Марии Карпович. Вы можете себе представить, как горячо стремилась Александра Родионовна увидеть и младшего сына. Не так уж сложно было вызвать его из Польши на свидание с матерью. Но подумать только, в какое трудное положение попали бы мы все, если бы Збигнев-Валентин все же оказался не тем, кого мы искали. Тяжелое разочарование постигло бы прежде всего мать… Чтобы исключить всякие сомнения, я прибегла к помощи «техники» — попросила московское телевидение помочь нам. И один из журналистов, поехавший в командировку в Польшу, обратился с просьбой к польским товарищам снять Валерия на кинопленку. Довольно быстро кинопленка была прислана. И вот Александра Родионовна, приглашенная в Москву вместе с Николаем, входит в кинозал телестудии. Все взволнованы, ведь сейчас матери предстоит узнать или не узнать сына. Только она одна спокойна, ни о чем не догадывается. Гаснет свет. На экране появляются кадры — высокий, худощавый молодой человек со своей невестой выбирает в магазине подарки. И тут в напряженной тишине раздался голос матери. Она сказала негромко и ласково:

«Ох, вот он — моя деточка!.. Кровь моя родная…»

Она сразу узнала сына, он оказался похожим и на старшего брата и на отца.

На следующий день Александра Родионовна и Николай пришли ко мне домой. Мать словно светилась счастьем, которое наконец вернулось к ней. У меня мелькнула мысль — вот живой классический образ счастливой матери, который порой долго ищут кинорежиссеры для своих героинь. Чудная женщина, мудрая, скромная, полная достоинства. Еще красивая в свои семьдесят пять лет. Столько горя выпало на ее долю, но она сохранила живое чувство юмора, способность молодо радоваться. С лукавством рассказала о том, как Двадцать лет назад к ней сватался вдовец, и тогда она ему ответила: «Не выйду замуж, пока обоих сынов не найду».

— А теперь я такая счастливая, хоть сейчас свадьбу играй, да только не знаю, тот вдовец живой ли?

Мы расстались, и в тот же вечер Александра Родионовна с Николаем уехали вместе в Новозыбков».

Из письма Перевозкиной А. Р.

«…Слушала вас по радио, мне казалось, что я как будто была с вами рядом, и сейчас, когда я немного успокоилась, так хотелось с вами говорить и говорить.

Только теперь я пришла в себя от всего пережитого. Встречала Валерия и Виктора Максимовича Рудника. Вокзал был переполнен людьми, я как будто в каком-то сне. Не чувствовала земли, по которой шли мои ноги. Горком партии и горисполком сделали все возможное для встречи моих детей, я очень благодарна им за такое внимание к простому человеку.

Когда стал приближаться поезд, то стоявшие на площадке проводники стали показывать, где мой сын: проводник первого вагона указал на второй, проводник второго — на третий, а проводник третьего вагона поднял флажок над головой, да так и остался до остановки поезда. Толпа хлынула к поезду, и нас оттеснили. Когда Валерий сошел с поезда, то не знаю, какая сила его потянула ко мне, ведь кругом было много народу, и он никуда не пошел, а бросился на шею ко мне и сильно заплакал, только говорил «дрога мамуся». Я не могу вам передать, как дороги были эти первые слова для меня! Коля стоял рядом, и Валерий, взглянув на него, обнял, расцеловал, а сам только и говорил «дроги мой брат», это была встреча горя и радости всей семьи… Домой приехали вместе, и за все три недели пребывания он от меня не отошел ни на минуту. Ему так понравилось здесь, что он с неохотой уезжал. Сходство его с отцом поразительно и в характере и в поведении. Брат мой родной и он настолько похожи, что никакая экспертиза не нужна. Настолько мы все счастливы, что я теперь согласна жить хоть два века, только чтобы видеть сыновей…»