Во второй половине дня

Он уже почти заснул, а может быть, и вправду заснул, как вдруг он пробудился, вздрогнул от ощущения смутного, неуловимого, но вполне реального счастья. Он лежал и думал: «В чем дело? Ведь любви-то не было. Один мираж. Это я сам все, наверно, придумал, и ее, и свои чувства, я бы сказал, свои возможные чувства, – и усмехнулся про себя: – Выдал желаемое за действительное».

Да, конечно, никакой любви не было, он знал это твердо, но она была возможна, в этом он тоже был уверен теперь, как никогда. «А ведь всего-то три дня я провел здесь, даже меньше. А кажется, что я здесь давно, очень давно, как все сконцентрировалось!»

Он с нежностью подумал о Коле Пьянкове, о жене его Тоне и мальчишках. Еще недавно они были как бы заслонены Ритой, а теперь снова вышли вперед, дорогие и близкие.

Уже совсем засыпая, он протянул руку, взял со стула блокнот и шариковый карандаш и в темноте, наугад, записал для памяти:

«Ознакомиться полнее с М. В. Нестеровым».

Шумел дождь. Было уже очень поздно.

А где-то, по зеленой южной воде, ломая ее, шел теплоход – его жизнь, его судьба.

1965