Том 6. Созревание плодов. Соляной амбар

Меня из дома товарищи вывели в сад – где угостили сельтерской и разошлись. Я уселся на лавочку и толковал о том зачем я так напился… теперь я отравил себе все, весь вечер, все, все… Проклинал Молласа – зачем он подпоил меня. Вообще ужасно сожалел зачем я напился!!!!

Одному долго побыть не пришлось – пришла сама Софья Ивановна – уселась около меня – обняла и стала читать нравоучительные морали, не надо пить вино так много что говорится до положения риз…… Я целовал ее руки, твердя, «простите меня, простите!» – и умолял ее никуда от меня не уходить прибавляя, «мне жаль расстаться – я знаю, что мы видимся последний раз с Вами!!» – при этих словах я рвался от нее и от Ивана Кошкина, последний все время находился с нами. Она меня не пускала, но я убежал. Кошкин поймал меня усадил опять рядом с Соней…

Она проговорила «Поля если ты меня любишь то ты не сделаешь над собой самоубийства – ведь так?!?!»… – и добавила «а что же я буду делать, когда тебя не будет на свете… мне придется страдать. Нет, нет, ты не сделаешь этого!..» И бурно схватив ее крепче в свои объятия, я впился губами в ее губы…

Столько было в этом поцелуе упоения, отчаяния, исступления страсти и такая беззаветная любовь!., что я готов был голову потерять, захваченный ураганом страсти. Оторвавшись от губ я заглянул ей в глаза и снова привлек ее к себе, осыпая поцелуями ее шею и руки. Помню – у ней в это время вырвался какой-то глухой стон, «ах, как жаль, что ты пьян»…

Да, дорогая Соничка, я сплошал и выпустил ее из объятия… Минута проходила за минутой, и каждая была вечностью, и каждая была полна воспоминаний. Затем Соня отправилась в дом танцевать, а я остался в саду по причине это проклятое вино меня совсем развезло вместе с этими поцелуями…

Да! этими поцелуями она дала мне дивную иллюзию счастья – только иллюзию… но все же счастья!!!! Эх! такие иллюзии мне пришлось испытать только 2 раза за все мои шестнадцать лет! 1) раз с Маргаритой Шиллер, с любимым предметом моим идеалом… но это было давно или даже никогда не было… 2) раз с Олей Верейской…… и 3) раз с Софьей Ивановной Латрыгиной (Волынской по сцене)… Да! она дала мне дивную иллюзию первого раза, как не больше, ей я много обязан……

С уходом Волынской я остался один, комбинируя в своей голове, что произошло… в это время пришел ко мне Коцауров, но увы и ах я заплакал и во время слез в конце концов закричал, что я с Вами больше незнаком!..

На крики сбежались товарищи, помочили мне голову – на основании собственного соображения – сельтерской и решили уложить меня спать. Но нет!!! черта лысого! я не с кем не хотел идти кроме С. Волынской.

Она согласилась – проводила меня под руку до постели– уложила меня… и собралась уходить. Но не тут-то дело! я не пускал ее и распевал спьяна…

и т. далее. Она слушала меня и при разлуке пожелала «покойной ночи». Оставшись один я порядочно еще не мог уснуть. Перед глазами стояла она – я видел прекрасную пикантную фигуру, я видел ее густые, отливающие золотом волосы (шиньона)… белые как снег зубы за чувственными губами… и меня всего пронизывал электрический ток. Да!

Счастье было так близко, так близко, но увы оно улетело!!!..

Среди ночи я проснулся и пошел посмотреть что делается. Часы показывали шесть часов утра – ребята допивали в гостиной – свалившиеся с ног спали где придется – в комнатах на полу, на дворе, в конюшне – девицы спали в саду в беседке, а около беседки на траве спал Коля Бабенин… Но кто поразил меня до глубины души – это наша дорогая хозяюшка Ольга Николаевна!!!??? – на середину двора неизвестно кто вывез фаетон, Ольга Николаевна сидела в фаетоне с помещиком Вахрушевым, а пьяный официант без малого на четвереньках носил им туда закусить и выпить, а они изображали, будто плывут на пароходе по Волге…»

. . . . . . . . . . . . . . .

Ипполит Разбойщин записывал будни:

«Посвящается Иосифу Шиллеру, Николаю Бабенину и Антону Коцаурову:

Царапинки:

1) Уж давно известны нам любовь мужчин и дружба дам!..

2) Мы не можем вырвать ни одной страницы из истории нашей жизни, хотя самую книгу легко бросить в огонь…

3) У кого на сердце неясно, у того и в ясный день дождь идет……

4) Я был счастлив, но увы и ах, даже записка от нее успела истлеть, а сама она уехала в Америку…

Скажу, как провел Великий Пост и совсем не заметил… Очень и очень скоро………Это явление легко объяснимо…… потому что весь почти что день занят на проклятой фабрике господина Шмуцокса с 8-ми утра до 6-ти вечера, а это ведь не шутка ходить на Марфин брод. Время проходит совершенно незаметно, этому я радуюсь…

1-ю неделю провел слишком скучно. Все увеселительные места не функционировали, поэтому было очень плохо, хотя посещал ежедневно Откос после 7-ми вечера. С нетерпением я ожидал второй недели, чтобы поскорее побывать в Великом Немом.

Пришла 2-я седмица, и я регулярно посещаю Великого Немого, деваться же больше некуда… На этой неделе 2 раза встречался с Олей Верейской в синематографе – она все такая же, удивительно, что не дурнеет пора бы ей подурнеть от Андрея Криворотова, которого я презираю… Встречаемся и расходимся совершенно как незнакомые друг другу люди…… По вечерам 2 раза приходил Мишка Шмелев-Максим играть в карты, но это как обыкновенно, играли в дурака вместе с мамой…

Пришла 3-тья неделя – время такое же скучное, как и на 2-й, всё старое и шаблонное, Великий Немой, Откос.

Приходит 4-я неделя, и эта еще скучнее – потому что Великий Немой не функционирует ввиду Крестопоклонной Седмицы. Без Великого Немого очень скучно, как ни как в Великом Немом можно встретиться со многими, посмотреть картины, послушать граммофон и как будто станет лучше… Хотя удовлетворение мизерное, но всё же лучше шамонания по Откосу…

Из картин в Великом Немом особенно понравилась «Хромой скрипач», где он представлен преотвратительным стариком, но еще с отзывчивым сердцем к любви. И наконец встречая по пути к любви преграду, обезумевши от жалкой любви, он ищет себе смерти! на скале около моря… И в последний раз своей жизни не разлучается со скрипкой, со своим верным товарищем, играет последний раз свою заунывную сонету под аккомпанемент волн. Не могши более слушать грустный и жалобный прибой волн, он бросается ища в них забвения… …где из дряхлого старика он олицетворен в стройного красивого молодого человека, окруженный вещими русалками, играя на скрипке, и от такого содержания музыки русалки придавлены счастием и приходят в восторг…… награждая холодными поцелуями его ланиты…

На этой неделе только раз был в увеселительном месте на лекции в Дворянском клубе – лекция была на тему «Русская поэзия в XX веке» и особенно лектор «Грифцов» много говорил про декадентство… На этой лекции я услышал много нового, доселе мне неизвестного. Лекциею остался доволен вполне…… во всех отношениях… 1) самой лекцией… 2) было много порядочных гимназистов и – сток… хотя я с ними т. е. с последними совсем – не говорил и не подходил к ним. Все время находился с Коцауровым и с Нагорным…

После лекции пришлось много шамонаться по улицам богоспасаемого Камынска критикуя все услышанное на лекции…

2-й лекцией остался не так доволен – неинтересна содержанием и лектором – доктором Ив. Ив. Криворотовым… На этой лекции говорилось про бактерии и про бациллы, про состав воды и про чуму… интересного пришлось узнать мало… хотя из некоторого я извлек интересное, и даже очень интересное – это только одно, а именно «Криворотов» сказал: «Марфин брод – это есть врата для всех заразительных болезней в Камынске… и причина – вода, которая вытекает с фабрики, а что за вода после мойки шелка – всем известно!!!