Моя истерика

Я сижу на заднем сидении старенькой шестёрки с незнакомыми людьми. Читаю книгу на телефоне. Мельком в окне увидела, как мы проехали торговый центр «Мега» и продолжила читать.

На секунду подняв глаза в лобовое стекло, я увидела то, что могло стать моим последним воспоминанием. Быстро закрываю лицо руками и слышу громкий хлопок.

Я поджала к себе ноги настолько сильно, насколько позволял салон этой машины. Руки по-прежнему закрывают лицо. Я боюсь посмотреть, что случилось.

Убрав ладони, я вижу, что мы врезались в большую машину…

Я подскочила с сидения, когда открыла глаза наяву. Посмотрела в окно. Я еду в другом направлении. Домой. Всё хорошо. Я в безопасности. Я сижу в маршрутке, а не в машине.

Надеюсь, никто не увидел, как я испугалась. И никто не услышал, как бешено бьётся моё сердце в груди. Парень, который сидит со мной, похоже, спит и точно ничего не заметил.

Однажды я уснула у Дениса в комнате, пока он сидел за компьютером. Причём, я помню, что мне не хотелось спать. Я просто прилегла и закрыла глаза.

Когда я проснулась, Денис сидел со мной со стаканом воды.

— Ты вся мокрая, выпей! — заботливо сказал он, я послушалась, — опять авария? — спросил он.

— Угу, — невнятно ответила я.

— Да что ж такое… — Денис был в ярости.

Эти сны не прекращались. Я видела их снова и снова.

Мне уже пора выходить. Неужели, я дома. Невыносимо жарко. Хоть в купальнике ходи. Надеюсь, я не прилипла к сидению.

От остановки, на которой я обычно выхожу, до моего дома мне буквально пройти по дорожке полминуты.

Я выхожу из маршрутки и вижу, как из соседнего дома выходит Лина. Вот так встреча! А я уставшая, как зараза, не хочу никого видеть. Она идёт мне на встречу. Лина в очках, поэтому я не вижу, заметила она меня или нет. Я уже не знаю, куда себя деть. Разговаривать с ней или нет. Здороваться ли вообще. Между нами остаётся всего несколько шагов, как у меня звонит телефон. Я полезла в сумочку, чтобы найти мобильный. Это знак. Пока я доставала телефон, Лина прошла мимо и даже не остановилась. Это точно была она. Я не могу ошибаться.

— Да? — отвечаю я бодрым голосом. Точнее пытаюсь, чтобы он таким казался.

— Дочь, привет! — звучит голос из другого конца страны.

— Привет.

— Пришли деньги? Я утром отправил, — спросил папа.

— Да, спасибо большое! — говорю я. Хотя оповещение из банка ещё не пришло. Какая разница. Всё равно придут.

— Хорошо, ты уже дома? — спрашивает он и, скорей всего, улыбается. Точно не знаю.

— Уже подхожу. Только с универа приехала. А ты там что? — говорю я и открываю дверь квартиры. Пахнет только что приготовленным супчиком и свежими булочками. Бабушка меня ждала.

— Да на работе перерыв, отдыхаю. Какие планы на лето у тебя? — спрашивает он. И уже знаю, что за этим последует.

— Даже не знаю ещё. На море вряд ли смогу поехать, — и я не вру. У мамы отпуск уже был в мае. А Денис в этом году никак не сможет. Поэтому море я увижу только в следующем году.

— Ну, тогда приезжай к нам в гости! — говорит он, заранее зная мой ответ.

— Даже не знаю… Я подумаю, — отвечаю я. В прошлом году я отказалась. В этом тоже вряд ли надумаю.

— Все тебя ждут. Давай, бери билет на поезд. Я тебя встречу! — настаивает он.

— Хорошо. Если что, я позвоню, — хотя точно знаю, что не позвоню. Я не смогу. И не уверена, хочет ли он меня видеть.

— Буду ждать, — с надеждой в голосе сказал он. Или мне показалось, — ладно, созвонимся. Пока, дочь, целую! — последнее, что он говорит.

— Угу. Пока, — всё, что я ему отвечаю и кладу трубку.

А что бы ответил любой другой на моём месте? Не знаю. Но это всё, что я могу сказать. Я не доверяю ему. Да и мы так мало общаемся, что я даже не могу назвать его папой.

Что скажет другой человек папе, которого не видел уже около десяти лет?

Мои родители развелись, когда мне было всего три годика. Поэтому я не знаю, правильно ли поступила мама, когда ушла от него. Я особо не переживала, что расту без отца. Меня бесило только то, что все взрослые постоянно меня жалели.

Я же не инвалид, не сирота. Им жалость куда нужней. И я горжусь этими людьми, что они находят в себе силы, чтобы жить дальше, двигаться вперёд. Они сильнее всех людей на свете. И я ненавижу тех, кто их обижает или упрекает их в неполноценности. Я недавно написала стихотворение. Не знала, как по-другому выразить эмоции, которые я испытываю каждый раз, когда вижу человека без руки или маленького ребёнка, который просит денег на хлеб. Ещё хуже тем, у кого нет дома. Им приходится спать на трубах или в подвале. В нашей стране это нормально. И каждый пройдёт мимо, потому что чужие проблемы никого не интересуют. Это печально. Внутри нас растёт эгоист. Только кто-то может с ним бороться, а кто-то выпускает его наружу. И из маленького эгоиста вырастает большой, более опасный для себя и для общества.

Детство без отца я пережить смогла, смогу и сейчас. У меня достаточно людей, которые гораздо ближе, чем он. Даже вечно ворчащая соседка по лестничной клетке мне ближе, чем он. По крайней мере, я чаще её вижу. И в этом некого винить. Многие дети остаются без папы. Но каждый папа сам выбирает, общаться ли ему со своим ребёнком или нет. Мой выбрал что-то среднее.

Он лишь поздравляет меня с праздниками. Пишет сообщения и гораздо реже звонит. Это не общение. Однажды он поздравил меня второго февраля, когда день рождения у меня третьего. Мне было обидно до слёз. Мне тогда исполнилось семнадцать. И я уже чётко понимала, что он не перепутал, не забегался, не устал, а просто забыл.

Он никогда не присылал мне подарков. Только в детстве. Помню чёрно-белое платье, которое я не снимала. И всё. Мне и не нужны были его подарки. Мне нужен был папа. Но его не было. Он напоминал о себе только раз в месяц. Когда маме на карточку приходили алименты. Вот весь папа.

Он редко мне звонит. И почти каждый раз я плачу. Не от обиды на него или на маму, а просто от отчаяния, что уже ничего не изменить.

В школе я ненавидела, что нас делили на тех, у кого полная семья и тех, как я, у кого неполная. Это же дискриминация. Я не виновата, что так вышло! Я ненавидела ту жалость, которую ко мне испытывали. Кому какое дело с кем я живу и сколько у меня родителей.