Том 29. Письма 1902-1903

Будьте здоровы и счастливы. Вы не женаты? Отчего? ^* — извините за вопрос. Года 2–3 назад я женился и очень рад; мне кажется, что жизнь моя изменилась к лучшему. То, что пишут обыкновенно про брачную жизнь, совершеннейшее вранье.

Крепко жму руку.

Ваш А. Чехов.

Спасибо еще раз!!

Книппер-Чеховой О. Л., 10 ноября 1903 ^*

4236. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

10 ноября 1903 г. Ялта.

10 ноября.

Милая Книппуша, собака моя, здравствуй! Если ты спрашиваешь насчет книги Бальмонта «Будем как Солнце!» ^*, то книгу сию я получил уже давно. Могу сказать только одно: толстая книга. Получил сегодня от Конст<антина> Серг<еевича> извещение, что сегодня, 10-го ноября, начинаются репетиции ^* «В<ишневого> с<ада>» и что Сергей Саввич М<амонтов> едет в Японию ^* корреспондентом «Русского листка».

В своем письме Конст<антин> Сергеев<ич> говорит, что для III и IV актов будет одна декорация. И я рад, рад не тому, что будет одна декорация, а тому, что III акт, очевидно, не будет изображать гостиницы ^*, которой почему-то так хотели Немирович и Эфрос.

У нас дожди, сыро. Не выхожу. Зато часто бегаю в W. — все-таки гимнастика.

Насчет аккуратности моей не беспокойся, дусик. Переодеваю сорочку часто, костюм меняю каждый день, зубы чищу если и не каждый день, то чаще, чем раз в два дня. Только вот в бане не бываю, но в этом я не виноват нисколько. От ванн я слабею и простуживаюсь.

Описывай мне в письмах репетиции.

Нового ничего нет, все благополучно. Темно писать, хотя еще только 3 часа дня.

Если ты мне еще не изменила, то обнимаю тебя и целую множество раз.

Твой А.

На обороте:

Москва. Ольге Леонардовне Чеховой.

Петровка, д. Коровина, кв. 35.

Тараховскому А. Б., 10 ноября 1903 ^*

4237. А. Б. ТАРАХОВСКОМУ

10 ноября 1903 г. Ялта.

10 ноябрь 1903.

Многоуважаемый Абрам Борисович, я наводил справки; оказывается, что санатории (их в Ялте две: одна — кн<ягини> Барятинской, другая — Благотворительного общества) переполнены. Можно теперь записаться и ждать очереди, а когда наступит эта очередь — неизвестно. Льготных условий, о которых Вы пишете, здесь нет, ибо плата, которую берут с больных, и так очень невелика; просить уступки я не решился бы, с заведующими обеих санаторий я не знаком и даже отродясь их не видел.

Отчего бы Таганрогу не выстроить собственную санаторию где-нибудь на берегу Миуса, подальше от Азовского моря? Ведь около Таганрога очень здоро́во, и к тому же устроиться можно не дорого. Вот наняли бы какую-нибудь усадьбу, а потом бы и свое что-нибудь построили.

Нового ничего нет, все благополучно. Мне, по обыкновению, нездоровится, но к этому я уже привык и не считаю этого особенным неблагополучием.

Крепко жму Вам руку и желаю всего хорошего.

Преданный А. Чехов.

Если у Вашей больной процесс легочный еще не далеко зашел, т. е. если она ходит, не очень ослабела, и проч. и проч., то она может нанять себе в Ялте квартиру и прожить здесь зиму, тратя рублей 50–60 в месяц, не больше.

Книппер-Чеховой О. Л., 12 ноября 1903 ^*

4238. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

12 ноября 1903 г. Ялта.

12 ноября.

Пупсик, читал сегодня в газетах про «Одиноких» и порадовался ^*. Старайся, лошадка, награда тебе будет. А с каким удовольствием я посмотрю «Одиноких»! Посмотрю не раз, а пять раз.

Дня три назад пришло от Маши извещение ^*, что валенки куплены. Ждал я сегодня, ждал вчера и наконец рукой махнул. У бабушки ^* ревматизм, а я без бумаги W.W. в самом гнусном положении. А насчет бумаги я прошу с самого сентября ^*…Быть может, я пишу непонятно. В прошлом году была история с адресом ^*, а в этом году с «какой-то гостиницей» ^* и вот с бумагой. Просто не пойму, в чем дело.

Скоро в Москву приедет мадам Бонье ^*, привезет с собою мать. Хотели они выехать на будущей неделе, в начале, но теперь стало очевидно, что раньше 20-го ноября им нельзя будет выехать ^*. Я поживу solo.

Сегодня погода просто прелесть. Тихо и ясно.

Насчет переводов моей пьесы ^* говори всем, что ты знать ничего не знаешь, что я не отвечаю на твои запросы и проч. и проч. Ведь я не могу запретить, пускай переводит всякий желающий ^*, все равно толку никакого не будет.

Скажи Сулеру, чтобы он не уезжал, не повидавшись ^* со мной; мне необходимо поговорить с ним насчет его хозяйства. Нужно, чтобы он купил себе землю не в Черниговской губ<ернии>, а в Московской. В Черниговской можно разводить и ананасы, да сбыта нет, а в Московской всякий огурец, даже желтяк, спустить можно.

В моих письмах нет веселости, чувствую, дусик мой. Я раскис, злюсь, кашляю, бегаю в W. Нового ничего нет. Твой брат еще в Ялте ^*. Вчера я сообщил по секрету Софье Павловне, что твой брат выиграл в последний тираж 25 тысяч; значит, скоро появится об этом в газетах.

Сейчас обедали. Решено было за обедом, что мать поедет в Москву с горничной Настей, выедет она на будущей неделе во вторник, с почтовым. Одним словом, выедет 18 или 19 ноября. Ялта ей опротивела. Ты сделай так, чтобы она побывала на «Одиноких» и «Юлии Цезаре» ^*. Остановится она у Вани, а потом, как говорит, будет искать себе квартиру ^*, чтобы прожить в Москве до весны.

Мне подниматься на 3–4 этаж будет трудновато ^*, да еще в шубе! Отчего вы не переменили квартиры? Ну, да все равно, я буду в Москве сидеть дома, схожу только в баню, да в ваш театр.

Обнимаю тебя, лошадка, жму твое копытце, разглаживаю твой хвостик. Будь здорова и весела.

Твой А.

Настя торжествует ^*.