Анатэма

о я слыхал, госпожа Лейзер…

Сура (с тоскою). Вы ничего не слыхали. Клянусь, вы ничего не слыхали!

Анатэма. Но вы же сами…

Сура (умоляя). Разве я что-нибудь сказала? Боже мой, но ведь женщины так болтливы, господин; и они так любят своих детей, что всегда считают их красавцами. Роза – красавица! (Смеется.) Вы подумайте, Пурикес, Роза – красавица! (Смеется.)

Со стороны города подходит Роза. Волосы ее спутаны, взлохмачены и почти закрывают черные, сверкающие глаза; лицо ее замазано чем-то черным; одета она безобразно. Идет она поступью стройной и молодой, но, увидя незнакомого господина, начинает горбиться, как старуха.

Вот, вот, Роза, смотрите, господин. Боже мой, как она безобразна:

Давид плачет всякий раз, как видит ее.

Роза (оскорбляясь безотчетно и выпрямляя стан). Все же есть женщины хуже меня.

Сура (убедительно). Что ты, Роза, нет в мире девушки безобразнее тебя!

 (Шепчет с мольбою.) Прячь красоту, Роза! Пришел грабитель, Роза, – прячь красоту. Ночью я сама вымою твое лицо, я сама расчешу твои косы, и ты будешь прекрасна, как ангел божий, и мы все станем на колени и будем молиться на тебя. Пришел грабитель, Роза! (Громко.) В тебя опять бросали камнями?

Роза (хрипло). Да, бросали.

Сура. И собаки накидывались на тебя?

Роза. Да, накидывались.

Сура. Вот видите, господин. Даже собаки!

Анатэма (любезно). Да, по-видимому, я ошибся. К сожалению, ваша дочь действительно некрасива, и на нее тяжело смотреть.

Сура. Конечно, есть девушки и хуже ее, но… Ступай, Розочка, туда, возьми работу: что остается делать бедной некрасивой девушке, как не работать. Иди, бедная Розочка, иди.

Роза берет тряпье для чинки и скрывается за лавкою. Молчание.

Анатэма. Вы давно имеете лавочку, госпожа Лейзер?

Сура (успокоенная). Уже тридцать лет, с тех пор как заболел Давид. С ним случилось несчастье: когда он был солдатом, его потоптали лошади и испортили ему грудь.

Анатэма. Разве Давид был солдатом?

Бескрайний (вмешиваясь). У Лейзера был старший брат, и был он мерзавец. И звали его Моисей.

Сура (вздыхая). И звали его Моисей.

Бескрайний. И когда наступила пора отбывать воинскую повинность, Моисей убежал на итальянском пароходе. И на его место взяли Давида.

Сура (вздыхая). Взяли Давида.

Анатэма. Какая несправедливость!

Бескрайний. А разве вы встречали на свете справедливость?

Анатэма. Конечно, встречал. Вы, по-видимому, очень несчастный человек, и вам все представляется в черном свете. Но вы увидите, вы очень скоро увидите, что справедливость существует. (Развязно.) Черт возьми, мне нечего делать, и я постоянно гуляю по миру, и ничего я не видел так много, как справедливости. Как вам сказать, госпожа Лейзер? – ее больше на земле, чем блох на хорошей собаке.

Сура (улыбаясь). Но если ее так же трудно ловить, как блох…

Бескрайний. И если она кусается, как блохи…

Все смеются. Со стороны города идет измученный шарманщик, полуослепший от пыли и пота. Хочет пройти мимо, но вдруг в отчаянии