Избранное

ему песни задушевные, лирические, это и учла, составляя с мужем

домашний дуэт.

Был он поборником певческой культуры. Не без его участия сложился

хор воспитанников в Пензенском дворянском институте; приохотил он к

пению и многих гимназистов в Нижнем Новгороде. А в должность

инспектора народных училищ вступил уже с целой программой развития

школьных хоров. Основы ее взял у корифеев педагогической науки,

которую только что заново проштудировал.

Для малышей в классе песенка, как глоток свежего воздуха среди

трудного урока. Для более взрослых ребят - это уже и приобщение к

искусству; а искусство со своей стороны облагораживает характер.

Особенно важно, полагал Ульянов, чтобы музыкально грамотной вырастала

деревенская детвора: кто же, как не крестьянин - не только слухом, но

и душой, - воспримет, сохранит и приумножит бесценные сокровища

песенного творчества народа?..

Илья Николаевич убрал камертон и дал детям учебник Ушинского

"Детский мир".

- Раскройте на сорок третьей странице.

Дети запутались в поисках - пришлось прийти им на помощь.

- А теперь послушаем басню Крылова "Петух и жемчужное зерно". - И

Илья Николаевич протянул книжку мальчику, что выделился на пении: -

Читай, Федя Сорокин. Читай громко и не торопясь.

И тут... уму непостижимо, что тут началось! Словно камней

насовали в рот мальчику, лишив его способности к членораздельной речи:

- На... на... ной... нуй... ный... на-во-во... вай, вей, вой...

на во-за, зой, зуй...

Илья Николаевич, мучаясь вместе с мальчиком, в то же время

поспешно копался в памяти: "Откуда эта абракадабра? Что-то знакомое...

Неужели Твелькмейер?.. Да, несомненно, зазубрено с таблиц

Твелькмейера... Но это же старая рухлядь, кто бы мог подумать, что ею

еще пользуются!"

Мальчик покраснел от усилий, ошалел, но так и не смог, хотя бы по

складам, прочесть слово из басни: "Навозну..."

- Довольно, Федя, отдышись. А теперь смотри внимательно в книжку

и повторяй за мной:

- "Навозну кучу разрывая, петух нашел жемчужное зерно..."

"Навозну" - разве не понятно? - Илья Николаевич встал и подошел к

окну. - Да вон же навозна куча! Посмотрите, дети. Навозна, навозная.

Вот на кучу и вскочил петух, разве не бывает?

- Ага, бывает, - согласились дети. А повеселевший Федя Сорокин

добавил: - Мы и сами вскакиваем на кучи, как петушки!

В заключение урока дети хором выучили басню наизусть.

Из летучей проверки знаний школьников, по существу, получился

урок-беседа, какие и следует ставить в начальной школе. Но ведь это же

дело учителя, а не инспектора?! А где они, учителя?

При мысли о мадам фон Гольц Илья Николаевич с гневом сказал себе:

"Отстранить! И я это сделаю сразу же по возвращении в Симбирск!" А

отец Серафим? И поставил в книжечке знак вопроса.

x x x

И еще в одной школе побывал Ульянов. Учителя он застал дома, за

утренним самоваром. Познакомились. Илья Николаевич был приятно

удивлен, услышав, что его новый знакомец в недавнем прошлом преподавал

словесность.

- Простите, вы кончали в университете? Не в Казанском ли?

- Никак нет. Кончал в учебной команде. Девятого драгунского

Елизаветградского ее величества королевы Вюртембергской полка старший

унтер-офицер! - И драгун, залпом допив чай, выскочил из-за стола.

Встал во фрунт. Покрутил усы да как пошел отбивать скороговоркой: -

Царствующий дом: божею милостью его величество государь император

Александр Второй Николаевич, самодержец всероссийский, царь польский,

великий князь финляндский, и прочая, и прочая, и прочая; августейшая

супруга его, ее величество государыня императрица Мария Федоровна;

августейший сын их, его императорское высочество наследник цесаревич

Александр Александрович...

- Минуточку! - прервал Илья Николаевич, в ушах звенело, хотелось

передохнуть. - Скажите, значит, это и есть словесность для солдат?

- Так точно. Только еще не вся. Это малый титул. А есть еще

полный. Тоже могу.

- Спасибо, не беспокойтесь, - сказал Ульянов. - Я уже понял вас.

Но хочу, чтобы и вы меня поняли: то, что здорово солдату, детям не

всегда по зубам.

- Верно! - Драгун развел руками. - Как это вы угадали? Верно.

Пробовал. Словесность детишкам не по зубам!

Отправились в классы. "Вот уже третья школа, - меланхолически

подумал Ульянов, - и все та же картина беспризорности и запустения...

Жутко становится!"

Ничего путного от драгуна он, разумеется, не ожидал. И вдруг

приятное открытие... Наблюдая его в классе, Илья Николаевич разглядел

в солдате первейшее свойство, которое требуется от школьного учителя:

драгун любил и понимал детей.

- Здравия желаю, господин учитель! - дружно вскочив, ответили

школьники на приветствие драгуна. Дежурный по классу выкрикнул

несколько слов рапорта.

Илья Николаевич тем временем неприметно устроился на задней

парте. Начало урока было необычным, но ему понравилось: четкость,

организованность.

- Вольно-а-а!..

Выполняя воинскую команду, ребята сели с нарочитым грохотом.

- Первый урок арихметика! - объявил драгун и кинул на учительский

стол солдатскую бескозырку, старенькую, с лиловым околышем, видимо,

элемент формы этого диковинного русско-немецкого полка. В бескозырку

насыпал орехов. - Упражнения в умственном счете... Начи-най!

Ученики смело вскинули руки. Каждому не терпелось выйти первым к

столу.

Вызвав ученика, драгун дал задачку на сложение в пределах

десятка, затем двух десятков. Мальчик, запуская руки в бескозырку,

выкладывал из орехов слагаемые и объявлял сумму.

Со словами "А дайте мне задачку на три десятка" полез было опять

за орехами, но драгун заслонил бескозырку, а мальчугану погрозил

пальцем:

- Этак ты у меня весь боеприпас утащишь!

Ребятишки, сидевшие за партами, рассмеялись, а некоторые из них

после этого и ртов не закрывали: как видно, ожидали дальнейшей потехи.

Но мальчик у стола уже решал задачку на вычитание. Соображал

бойко, и драгун в поощрение разрешил ему из двадцати вычесть единицу.

Разность из девятнадцати орехов мальчуган ссыпал себе за пазуху.

- Хватит тебе, - отправил его драгун на место. - А то ишь, на три

десятка позарился!

- На двадцать девять, - деловито поправил его мальчик.

Счет на орехи наглядный, ошибиться было трудно, а тут еще

придуманное драгуном поощрение... На переменке весь класс щелкал

орехи.

Дети принялись угощать и гостя.

- Да я же не решал с вами задачи, - смеялся Илья Николаевич.

- А вы возьмите да решите!

- Хорошо, дети, согласен!

И после перемены, объявив на всякий случай, что премии не

отменяются, предложил орехи рисовать мелом на доске.

Ребята охотно подхватили новшество. Сперва выводили на доске

кружки-орехи, потом для упрощения стали заменять их точками; из точек

Илья Николаевич вытянул вертикальные палочки, дав детям понятие о

римских цифрах.

Но среди ребят нашлись и такие, что сумели написать цифры

общепринятые.

На первый случай, считал Илья Николаевич, достаточно: возбудил

интерес у детей к доске и мелку, а драгуну подсказал, как действовать

дальше, раз от раза усложняя урок.

С этим и хотел уехать. Но драгун схватил Илью Николаевича за руки

и ни в какую: мол, не выпущу ни за что, пока не досидите все уроки! А

у самого от огорчения губы дрожат...

Пришлось остаться.