Том 5. Рассказы и пьесы 1914-1915

Тот. Почему?

Господин. Я очень несчастный человек. Вам надо простить меня. Я глубоко — я непоправимо и бесконечно несчастен.

Тот. Но почему, наконец? Объясни мне. (Ходит.) Ты сам сказал: твоя книга имеет ошеломительный успех, ты славен, ты знаменит; нет бульварной газеты, где не приводилось бы твое имя и… твои мысли. Кто знал меня? Кому нужна была моя тяжелая тарабарщина, в которой не доищешься смысла? Ты — ты, великий осквернитель! — сделал мои мысли доступными даже для лошадей. С искусством великого профанатора, костюмера идей, ты нарядил моего Аполлона парикмахером, моей Венере ты дал желтый билет, моему светлому герою приставил ослиные уши — и вот твоя карьера сделана, как говорит Джексон. И куда я ни пойду, вся улица кривляется на меня тысячами рож, в которых — о, насмешка! — я узнаю черты моих родных детей. О, как безобразен должен быть твой сын, похожий на меня! Так отчего же ты несчастен — несчастный?

Господин опускает голову, теребит перчатки.

Ведь тебя же еще не поймала полиция? Что я болтаю — разве тебя можно поймать? Ты всегда в пределах закона. Ты и теперь мучаешься тем, что не венчан с моей женой: при твоих кражах всегда присутствует нотариус. Зачем же мучаться, мой друг: женись! Я умер. Но тебе недостаточно моей жены? Владей и славою моею — она твоя! Владей идеями моими… вступай в права, законнейший наследник! Я умер! И, умирая (делает тупо-благочестивое лицо), простил тебя. (Хохочет.)

Господин поднимает голову и, наклонившись, устремляет свой тусклый взгляд в глаза Тота.

Господин. А гордость?

Тот. Ты — горд?

Господин выпрямляется и молча кивает головой.

Однако!.. Но отодвинься, пожалуйста, мне неприятно. И подумать только, что я когда-то любил тебя немножко и даже находил талантливым! Тебя — мою плоскую тень!

Господин (кивая головой). Я — ваша тень.

Тот ходит по комнате и через плечо, улыбаясь, смотрит на Господина.

Тот. Нет — ты очарователен. Но какая комедия! Какая трогательная комедия! Послушай, скажи прямо и откровенно, если можешь: ты сильно ненавидишь меня?

Господин. Да. Всею ненавистью, какая есть на земле. Сядьте здесь.

Тот. Ты приказываешь?

Господин. Сядьте здесь. Благодарю вас. (Наклонившись.) Я уважаем, и у меня слава — да? У меня жена и сын — да? (Тихо смеется.) Но моя жена любит вас: наш любимый разговор — это о вашей гениальности… она полагает, что вы гениальны; мы с нею любим вас даже на постели. Тсс! кривиться должен я. Мой сын — да, он будет похож на вас. И когда, для отдыха от чужого, я иду к моему столу, к моей чернильнице, к моим книгам, — я и там натыкаюсь на вас. Всегда вы, всюду вы — и никогда я один, никогда я сам и один. И когда ночью — поймите же, сударь! — я ухожу к моим одиноким мыслям, ночным бессонным размышлениям, — я и там, в моей голове, в моем несчастном мозгу нахожу ваш образ… ваш проклятый, ваш ненавистный образ!

Молчание. Господин откидывается и моргает.

Тот (бормочет). Какая комедия, как все чудесно перевернуто в этом мире: ограбленный — оказывается грабителем, грабитель — жалуется на кражу и проклинает!.. (Смеется.) Послушай: ты не тень моя, я ошибся. Ты — толпа. Живя мною, ты меня ненавидишь. Дыша мною, ты задыхаешься от злости. И, задыхаясь от злости, ненавидя, презирая меня, — ты плетешься в хвосте моих идей… но задом наперед! задом наперед, товарищ! О, какая чудесная комедия дня! (Ходит улыбаясь.)

Молчание.

Послушай: а тебе не станет легче, если я… действительно умру?

Господин. Да. Я думаю. Смерть делает расстояние и приглушает память. Смерть… примиряет. Но вы не похожи на человека, который…

Тот. Да, да… Смерть! Конечно!

Господин. Сядьте здесь.

Тот. Слушаю. Ну?

Господин. Конечно, я не смею просить вас… (кривит рот) просить вас умереть, но скажите: вы никогда больше не вернетесь туда? Нет, не смейтесь… Хотите, я поцелую вам руку? Нет, не надо кривиться. Ведь я поцеловал бы вам руку, если бы она стала… мертвая?

Тот (тихо). Прочь — гадина!

Играя (как в первой картине), входят мелкими шажками Тили и Поли, долго не видят собеседников.

Жак!

Тили. А, здравствуй, Тот. Мы разучиваем. Знаешь, очень трудно, у Жака столько же музыки в голове, сколько у моей свиньи.

Тот (небрежно). Это мой друг… К бенефису?

Клоуны, здороваясь, делают идиотское лицо.

Поли. Да. А ты что готовишь? Ты хитрый, Тот. Консуэлла сказала, что ты готовишь к ее бенефису. Она скоро уходит, ты знаешь?

Тот. Разве?

Тили. Зинида сказала. А то они дали бы бенефис. Но она славная девушка.

Поли (беря дудочку). Ну? И не иди так, как будто ты слон. Ты — муравей. Ну?

Играя, уходят.

Господин (улыбаясь). Это ваши новые товарищи? Какие они странные!..

Тот. Здесь все странно.

Господин. Этот ваш костюм… к вам так шло черное. От него рябит в глазах.

Тот (оглядывая себя). Нет, красиво. — Началась репетиция, тебе надо уходить. Ты мешаешь.

Господин. Но вы не ответили на мой вопрос!

На арене тихие звуки танго, маленький оркестр.

Тот (слушая музыку, рассеянно). На какой?

Господин (не слыша музыки). Я умоляю вас сказать мне: вы вернетесь когда-нибудь туда или нет?

Тот (слушая музыку). Никогда… никогда, никогда.

Господин (вставая). Благодарю вас. Я ухожу.

Тот. Никогда, никогда, никогда… Да, уходи — и не возвращайся. Там ты был еще выносим и на что-то нужен, а здесь ты лишний.

Господин. Но если с вами что-нибудь случится?.. вы человек здоровый, но здесь такая обстановка, такие люди… как я узнаю тогда? Ваше имя здесь неизвестно?

Тот. Мое имя здесь неизвестно, но ты узнаешь. Ну, что еще?

Господин. Я могу быть спокоен? Вы даете мне честное слово? Конечно — сравнительно спокоен.

Тот. Да, ты можешь быть сравнительно спокоен. Никогда!

Идут к двери. Господин останавливается.

Господин. А я могу бывать в цирке… вы позволите?

Тот. Конечно: ведь ты же публика! (Смеется.) Но контрамарки я тебе не дам. А зачем тебе надо здесь бывать? Ты так любишь цирк? С каких пор?

Господин. Мне хочется еще посмотреть вас и, может быть, понять… Такая метаморфоза! Зная вас, я не могу допустить, чтобы и здесь вы не преследовали какой-нибудь идеи. Но какой? (Близоруко всматривается в Тота)

Тот строит рожу и шутовски делает нос.

Что это?

Тот. Моя идея! Честь имею кланяться, князь! Мой привет вашей высокоуважаемой супруге и преле-е-стному сыну вашего сиятельства!

Входит Манчини.

Манчини. Ты положительно живешь в цирке, Тот. Когда я ни приду, ты уже здесь… это фанатик своего дела, сударь…

Тот (знакомя). Князь Понятовский! Граф Манчини!

Манчини (охорашиваясь). Очень, очень приятно. А вы также, князь, знаете моего чудака? Не правда ли, какая славная рожа! (Покровительственно касается палкой плеча Тота)

Господин (неловко). Да, я имел удовольствие, как же… Честь имею, граф…

Манчини. Честь имею, князь.

Тот (провожая). Осторожнее, ваше сиятельство, в темных переходах: здесь встречаются такие ступеньки. К сожалению, я лишен возможности сам вывести вас на улицу…

Господин (останавливаясь, тихо). Вы не протянете мне руку на прощанье? Мы расстаемся навсегда.

Тот. Лишнее, князь. Я еще имею надежду встретиться с вами в царстве небесном. Вы ведь там также будете?

Господин (брезгливо). Когда вы успели? В вас так много клоунского.