Фатальный Фатали

Ты, о мой народ, числом и средством во сто крат превосходишь деспота и тирана, тебе недостает только единодушия и единомыслия (только ли?!). Не будь этого недостатка, ты легко подумал бы о себе и освободил себя не только от оков деспота, но и от уз нелепых догм.

Любезнейший Джелалуддовле! Ты знаешь, что здесь решительно невозможно изучить науки о политике. Необходимо отправиться в Европу, изучить их там. Но возможно ли отправиться за границу? Разве разрешат?

Сообщаться с гяурами!! Недавно один тавризский ученый сказал мне, поглаживая бороду: "Да, согласен, франки-европейцы в самом деле показывают большие успехи в науках мирских, но в науках духовных они находятся в заблуждении и тьме!"

Клянусь всевышним, пятнадцатилетний европейский мальчик не поверит таким пустякам и вздору, которые мне пришлось услышать в здешней главной мечети, - сообщу в следующем письме, устал чертовски! Посылаю тебе через рештского жителя Фа-(нет-нет, не Фатали) - туллаха связку ширазского табаку.

А вот и второе письмо - засел снова на всю ночь, о душа моя, любезнейший Джелалуддовле!

Я сообщу тебе об услышанных проповедях, и пусть волосы у тебя на голове, если они еще не выпали, станут дыбом, как шило, впрочем, какая польза от моих описаний, которые не могут быть опубликованы; положим, что прочтут; какая польза, сказал поэт, утирать слезы на моем лице - придумай средство против болезни моего сердца, чтоб из него кровь не вытекала.

Да не порадуется деспот, что коль скоро стране его пребывать в вечном сне неведения, то он среди своего невежественного народа будет властвовать вечно. Пусть он взглянет на историю - уцелела ли хоть какая-нибудь деспотическая система? Кто может ручаться, что поступок бабитов (ты ведь понимаешь, о каких бабитах я говорю?) не может повториться? Хотя современному падишаху оказывает народ беспрекословное повиновение, но оно под влиянием страха, а не любви. Есть ли кто в стране, который бы любил деспота и желал продолжительности его царствования? Только боюсь я, любезнейший Джелалуддовле, что после него придет худший, хотя хуже представить трудно; увы, нет предела долготерпению нашего народа.

Я уже писал тебе о том, как сгоняют людей с дороги во время усиленного телохранителями шествия падишаха. Неужто это делается для того, чтобы предохранить падишаха от покушений на его жизнь? ("А разве нет?" возражает кто-то. Кайтмазов? Но он еще не успел прочесть. Или сам Фатали возражает Кемалуд-довле?... Или это дошел до Кемалуддовле глас Джелалуддовле?... - "Ну да: пусть попробует выйти к народу!") Бывало, конечно, и не раз, и в европейских государствах, но там не теряли присутствия духа, и правители смело разъезжают по городу и стране, не стесняя чью-либо свободу. А ведь народ - дети падишаха, которым бы восхищаться лицезрением! "Коль скоро, - сказал поэт, - мечом отгоняют посетителей со двора, то как удержишь их, чтоб они не покинули сей двор?"

О покушении на государя пока ни автор письма, ни даже их собственник Фатали не ведают, ибо вести еще не достигли Тифлиса. Будут брать всех: каждого, чье имя названо на допросе или находилось в захваченной переписке - смотри имена!! - даже по наружности, по костюму, - всех, кто одевается как террорист (!). Воспользоваться поводом, чтоб раз и навсегда погасить! Будут еще покушения, кажется, шесть. И поляк Березовский в Париже, второе покушение, жаль, не спросить у Мечислава: знал ли его? Месть за Польшу; снесли тупоконечный черный обелиск с нелепыми черными львами по бокам на площади перед Саксонским дворцом, сооруженный еще Николаем в назидание за "мечиславский" бунт; и золотом надпись: "Полякам, оставшимся верным своему государю". Снесли, а на месте его - еще более величественное напоминание Собор (и это снесут, как и памятник Паскевичу), символ рабства; и еще, и еще - чудо спасает государя! Или само провидение?! Ездил по улицам не иначе как мчась во всю прыть - напуган! - в закрытой бронированной карете, окруженный эскортом казаков. Но случится! Опьянение каким-то морганатическим браком, и молодая вдова - княжна Долгорукова... И мученическая кончина, как запишут в исторических календарях, - 1 марта 1881 года.

Увы, не узнает о том Фатали. И это, - подумал Кайтмазов, - еще один довод в пользу того, что "Письма" дозволить к печати нельзя. А тем более выносить на свет божий из сундука, когда и Кайтмазова не станет. Эти мысли о "Письмах" отчего-то блуждают в Рашиде, когда он играет на таре, очень пристрастился к нему, играет часто, слегка закрыв глаза.

И дальше Кемалуддовле описывает проповедь здешнего духовного наставника в главной мечети. О эти проповедники! Они превосходят всех в мире в лжегла-гольствовании, в сочинении всяких басен, сказок, в лицемерии, а у нас особенная способность верить всякому вздору и басням.

Вот и насчет пришествия Мехти, двенадцатого имама, что предсказано пророком. Но неужто еще не переполнена земля тиранством и насилием - отчего же спит он, этот двенадцатый?! И о трехлетнем отроке Мехти, сияющем как четырнадцатидневная луна; а какой у него хохолок на голове! Ползает по полу и играет золотым шариком величиною с яблоко, присланным ему из Басры в подарок; и сей отрок - а он уже в детстве обладал чертами гениальности чистым арабским языком изрек, словно старец: "Я есмь наместник божий на земле и мститель его врагам! И еще я вам скажу - закройте дверь неуместных вопросов, разрешение которых не принесет вам пользы; не дерзайте разузнавать тайны, которых не велено открывать вам, только молитесь, чтобы аллах даровал вам спасение!"

И эти бредни и выдумки насчет зачатия матери имама от духа, когда до разрешения ее от бремени не были заметны признаки зачатия: мол, подобное зачатие не бывает в утробе матери, а бывает между ребрами матери. А как же, ведь сказал отец двенадцатого имама: "Мы рождаемся не от чрева матери через женское, а от ляжки материнской, потому что нам, созданным из божьего света, неприлично родиться иначе!" Нелепо? Но ведь верят! Попробуй заметить главе веры и темному недоразвитому народу, что это чушь! Первый же, думая, может быть, в душе, как и ты, произнесет тебе без обиняков смертный приговор, а второй без милосердия совершит его, - трое схватят, четвертый замахнется топором, а остальные с любопытством будут молча наблюдать.

"А я вот так же, как ты, думаю, но ты уже думал! А молчу, не такой глупец, чтоб голову на пень класть!"

Тот, кто одурачивает простачков ложными идеями, - шарлатан! А тот, кто вложил ему в уста эти идеи, - шарлатан вдвойне!

Ты рассуди, Джелалуддовле, кто обитатели ада? Они суть чада всевышнего, который правосуден. Допустим, я каждый день совершал убийства, я согласен, роптать не буду, пусть меня жарят на огне даже двести, пусть тысячу лет, - но вправе ли он меня мучить вечно? Можно ли назвать такого бога правосудным, когда мера его наказания бесконечно превышает меру преступления против собственного его закона: "Зуб за зуб..." Но такой неумолимый бог хуже всякого палача, хуже изверга-головореза (Ъйвэййы!! знаки аллаха, не стерпел, какой-то всплеск негодования, - но ни страхом, ни ужасом не отозвалось в душе Кемалуддовле). Если всевышний имел в виду поступить со мною так террористически, то зачем он меня создал? Кто его просил об этом? Если ад, - я в этом твердо убежден, дорогой мой Джелалуддовле, - существует, то бог - ненавистное существо, тиран и деспот! Если же идея ада ложна, то те, кто стращает народ, - лицемеры!

Проповедник посредством всяких вздоров запрещает народу свободно сообщаться с другими странами и нациями - а ведь всякое познание приобретается общениями, осваиваются новые науки, более разумный образ правления и жизни, держит его в постоянном застое и страхе! Запрет, запрет, запрет - везде, во всем, всегда. Пусть лучше запретят хмельное! Как сказал поэт: "Ты красивейшая невеста, о дщерь лозы, но иногда заслуживаешь развода!"

Можно ли страхом держать людей в повиновении? Да и кто из нас от страха, внушаемого адом, не присвоит себе чужое добро, когда к тому будет иметь возможность? Кто из правителей, покажи хоть одного мне, в угоду собственным интересам не лезет в казну? Не расправляется подло и коварно с неугодными?! Те изверги, которые в африканских странах позволяют себе, как постоянное ремесло, обрезать у малолетних половые органы и продавать евнухов на рынках мусульманских владений, - все суть люди, верующие в ад!