Навстречу бездне (СИ)

Школа находилась в новом городе, в центре густого зеленого массива. Длинная черная "Чайка" под красным флажком советского посла на средней скорости долго ехала по широким аллеям.

Здание школы, окруженное двумя шеренгами высоких, стройных, гладких пальм - большое трехэтажное строение, вытянувшееся ярдов на двести пятьдесят. Построенное из красного камня еще в конце тридцатых годов, оно напоминало старый дворец английсих вице-королей в Дели - те же помпезные толстенные колонны по центру фасада от земли до крыши. Здание венчали три аляповатые башни. На центральной - часы, миниатюрная копия лондонского Биг-Бена.

"Вся эта архитектурная погоня за величием наместников британских монархов в одном оказалась полезной для учащихся, - подумал Бенедиктов, осматривая школу через окно автомобиля. - Высоченные потолки - много воздуха, толстые стены - не проникает жара". Под тентом у правого крыла здания сгрудилось сотни три велосипедов. Тент слева укрывал от солнца мотоциклы. на площадке у главного входа, посыпанной желтым песком, сверкали на солнце разноцветные автомобили.

Бенедиктов вышел из машины первым. Пока он ждал Карлова, к нему подошли директор школы и пять мальчиков. Директор почтительно надел послу на шею тяжелую гирлянду из ярко-оранжевых и темно-вишневых цветов. Мальчики - все в форме школы, держали наготове такие же гирлянды. директор сказал им что-то вполголоса и они церемонно стали навешивать тяжелые связки цветов на Бенедиктова и Карлова. Директор спросил, приятной ли была их поездка от посольства до школы. "Весьма, весьма", - улыбался Бенедиктов. Еще два-три подобных вопроса и не менее содержательных ответа - и, передав гирлянды шоферу, гости в сопровождении хозяев вошли в здание.

Бенедиктов знал, что школа эта - частная, что плата за обучение 400-500 рупий в месяц. "Да, здесь могут учиться лишь сыновья очень состоятельных родителей, - думал Иван Алесандрович. Каждый второй индиец мыслитель и философ, каждый третий - нищий. И не захочешь, да помянешь Британию черным словцом!"...

Шли уроки. Директор водил гостей из класса в класс. Гордился ("И не зря", - отметил про себя Бенедиктов) чистотой, порядком, дисциплиной. Мальчики, все, как один, словно сошли с реклам: волосы набриолинены и аккуратно причесаны, костюмчики выутюжены. Манеры впечатляюще отточены, приветствия отрепетированы. "Всем бы такое детство", - мелькнула у посла мысль. Родительский совет всячески поддерживал участие школьников в международных конкурсах для детей - на лучший рисунок, на лучшее сочинение. Тактично и умело культивировался лозунг Неру: "Дружба через нейтралитет, взаимопонимание через неприсоединение". Карлов рассказывал, как полгода назад он побывал здесь на фестивале "Песни и пляски народов мира". Мальчики и девочки из многих посольств приняли участие в концерте самодеятельности. Когда наш хор исполнял "Подмосковные вечера", подпевал весь зал. И как подпевал!

- А не могли бы мы заглянуть в библиотеку? - спросил посол директора. И вот он уже переходит от полки к полке, листает книги, знакомится с авторами, названиями.

- Ни одной книги Ленина, ни одной книги о Ленине? - натянуто улыбаясь, Иван Александрович поворачивается к директору.

- Помилуйте, здесь же учатся дети! - с такой же натянутой улыбкой восклицает тот.

- Дети - в пятнадцать-семнадцать лет? - задает вопрос Бенедиктов, н сей раз - без улыбки. И тут же продолжает: Допустим, дети. Допустим... Тогда как объяснить вот это, и это, и это, - на стол перед директором ложатся книги американских и английских советологов, кремленологов.

- Эту литературу мы не приобретали, это преподнесено в дар школе! говорит, смешавшись, директор.

Он показывает Бенедиктову и Карлову титульные листы. на каждой надпись: "Подарено ЮСИС. Роберт Дайлинг".

- Хорошо, это подарки. А если вам преподнесут "Майн Кампф", вы ее тоже поставите на полки в библиотеке для детей?

- Что вы, что вы! - вновь смущается директор. - Хотя я вряд ли стал бы сравнивать труды Бжезинского с "Майн Кампф"...

- Скажите, - сухо спрашивает Бенедиктов, показывая на полку, указатель на которой гласит: "Книги об СССР", - это тоже преподнесено в дар?

Директор смотрит прямо в глаза послу, говорит негромко, спокойно:

- Нет, это не дар. Я знаю, эти учебники составляли не очень большие друзья вашей страны. Знаю, что в них много неточностей, искажений, просто лжи, наконец. Но других у нас нет. И в магазинах Дели и Бомбея нет. Помогите получить хорошие книги об СССР для разных возрастных категорий учащихся вам скажут, я полагаю, спасибо во многих странах. Пусть для начала они будут на главных европейских языках, хотя бы на английском.

Перевод на местные диалекты - дело времени...

Пора идти в актовый зал на встречу с учащимися школы.

- Я задам вам три вопроса, - весело говорит собравшимся Бенедиктов. Обычно задают вопросы оратору, а мы на этот раз сделаем наоборот. Согласны?

Мальчики смеются. Мальчики галдят. Вскакивают со своих мест, переговариваются, перемигиваются. Им явно пришелся по душе этот русский.

- Вопрос первый. Знает ли кто-либо из вас, кто такие были Пушкин, Лермонтов, Блок?

Зал постепенно успокаивается, затихает, замирает. Преподаватели смущенно переглядываются.

- Великие русские поэты. Вопрос второй - кому принадлежат слова: "Наверняка, Индия не могла бы продолжать культурное существование на протяжении многих тысячелетий, если бы она не обладала чем-то чрезвычайно жизнеспособным и живучим, чем-то весьма и весьма ценным". Что же это?

Зал по-прежнему молчал.

- Слова эти принадлежат премьер-министру Джавахарлалу Неру, - сказал Бенедиктов.

Через минуту сотни мальчишек громко скандировали:

- "Неру сла-ва! Не-ру сла-ва!"

Когда зал успокоился, Бенедиктов спросил:

- Так как бы вы ответили на вопрос премьера?

Сначала робко, потом смелее, громче из разных концов зала послышались выкрики: "Сила! Упорство! Красота! Талант! Богатство!"...

Дождавшись, пока выкрики смолкли, Бенедиктов посмотрел на Карлова, сказал в микрофон:

- Я вижу, советник нашего посольства хочет что-то добавить.

- Хочу, - сказал Карлов. - Очень немногое, но очень важное. А именно то, что сказал Неру - "Доброта и мудрость".

- Ну, что же, друзья, - продолжал Бенедиктов. - Как видно, многое вы знаете, но многое вам еще предстоит узнать - и о мире, и о своем собственном доме...

Провожать Бенедиктова и Карлова вышли все пятьсот мальчиков, все сто преподавателей. Из дневника посла

4"Сегодня в 17.00 по приглашению Министерства культуры 4Индии открыл выставку картин художника Святослава Рериха, 4младшего сына великого Николая Рериха. Святослав Николаевич 4уже тридцать 0 4лет живет и работает на юге Индии. Продолжает 4традиции своего отца". 0

Иван Александрович долго стоял перед полотном, на котором были изображены горы. Кругом сновали люди, от разговоров даже вполголоса в зале стоял легкий гул. Изредка появлялись официанты, обносили присутствующих шампанским. Рядом с Бенедиктовым находился молчаливый Святослав Рерих. Бенедиктова всегда восхищали картины Рериха: первозданное могущество природы и кажущаяся ничтожность человека - таковы были неизменные впечатления при поверхностном знакомстве с его полотнами. Однако вскоре становилось ясно, что вся беспредельность природы как бы концентрируется, вращается вокруг едва приметной точки, символизирующей разумное начало жизни.

Медленно обходя выставочные залы, Иван Александрович то и дело останавливается, чтобы накоротке поговорить то с дипломатом, то с художником, то с правительственным чиновником. Беседуя с известным художественным критиком, который добивался от посла согласия обстоятельно процитировать его впечатления от выставки, бенедиктов заметил, что у входа на выставку возникло необычное оживление. Вдоль коридора расположилась охрана в штатском. И почти тотчас в галерею вошел вице-президент Индии доктор Сарвапалли Радхакришнан. Вошел - и быстро стал переходить от одной картины к другой, то и дело задавая вопросы сопровождавшему его теперь Рериху, здороваясь с художниками, которых отлично знал, так как был почетным патроном Академии Изящных Искусств.