Книга теней

- Да уж, - ввернул кто-то из членов.

- Но моя диссертация, - заверещал Продавцов, - отнюдь не сводится к объяснению избыточности как таковой! Я предлагаю же еще и пути увеличения избыточности!

Шум, возникший было в зале, смолк...

- То есть, - тихо прокомментировал бородач, - Вы предлагаете увеличить то, что и так избыточно?

- Да, - проговорил совсем убитый Продавцов. И тут его понесло: - Нужно достичь еще большей надежности и гораздо более прочной усвояемости информации. Нужно придать прессе действенный характер, активизировать ее вмешательство в жизнь, дать зеленую улицу... - Он бросил эту мысль и начал другую. - Есть ведь очевидные вещи! И я имею право судить о них: мною было найдено четыреста сорок два факта лексико-стилистической избыточности... я работал с материалами газет "Советская культура" - триста один случай, журналов "Театральная жизнь" - сто двадцать восемь случаев, и "Рыболов-спортсмен" - три случая.

- Отпа-а-ад! - восхитилась молочница. - Он все сосчитал!

- Да! - с вызовом и достоинством произнес диссертант. - В моем распоряжении тысяча карточек - они, между прочим, здесь, если кто желает убедиться...

- Когда же вы жили? - ужаснулась девушка. - Жена у вас есть?

- Девушка, позвольте просить вас не задавать... - это опять председатель вмешался, но молочница, не останавливаясь, продолжала:

- Интересно же, когда он жил! Я бы загнулась с таким мужем! А Вы мозжечок проверяли?.. Я расскажу один случай, можно? - И она затараторила с такой скоростью, что было бы самоубийством бросаться ей наперерез: Известен эксперимент, в ходе которого проверялось, здоров у испытуемых мозжечок или нет. Людям предложили лист бумаги в клетку и попросили ставить в каждой клетке по одной точке. Нормальным это сразу надоедает, а у кого мозжечок поврежден, те весь лист точками утыкали. Им уже говорят: довольно, прекратите, а им хоть бы что, им даже нравится, у них двигательная функция нарушена. У Вас, товарищ Продавцов, тоже, наверное, с мозжечком не все в порядке, если Вы такую нудную работу - да еще с удовольствием! Тысяча карточек! Милый, Вы больной человек... Вас стационировать надо, амбулаторно уже нельзя.

- Да не тарахти ты! - прервал ее румяный бас. - Ты лучше посмотри на него: у него и мозжечка-то нет никакого - не видишь разве?

- Я в последний раз требую! - опять возник председатель...

- Подождите вы! - просто-таки грубо оборвал его субъект с галерки. Тут не до этики, тут человека лечить надо! А вот скажите, у Вас при ходьбе голова не кружится последнее время?

Совсем уже сбитый с толку Продавцов пальцами левой руки потрогал голову - то место, где, по его представлениям, должен был находиться мозжечок.

- Мозжечок не пальпируется, - предупредительно заметила молочница. - Он заключен в черепе... если, конечно, вообще имеется.

- Я не могу защищаться в такой обстановке! - завизжал Продавцов - и, кажется, его нетрудно было понять.

Под общий шум выступил представитель ведущего учреждения и зачитал невнятный отзыв о предложенной-на-рассмотрение-Ученого-совета-диссертации.

- Слово имеет официальный оппонент, доктор филологических наук профессор Илья Семенович Кузин, - благушей заорал вдруг отключавшийся на время совсем-лысый-ученый секретарь.

Продавцов уселся на место, придерживая на голове прядь, перекинутую от уха до уха.

А на кафедре возник плоскоголовый какой-то крокодил, который хорошо поставленным голосом запел:

- Рецензируемая диссертация посвящена исключительно важной и чрезвычайно актуальной теме в ней ставится вопрос на который наша научная общественность давно уже ждет недвусмысленного ответа автор умело подходит к решению интересующей его проблемы работа глубока по содержанию и интересна по форме в ней открываются новые горизонты для комплексных исследований вклад диссертанта в разработку данной темы трудно переоценить в основу диссертации положены новые и оригинальные идеи методы ее выполнения также весьма и весьма новы...

Все это Илья Семенович Кузин пел совершенно обворожительно, в лучших традициях бельканто, то есть демонстрируя только голос - и ничего больше. За время пения он ни разу не изменил позы, да что там позы - пальцем не пошевелил и даже не моргнул ни разу. Сонная одурь накатила на зал: утихомиренные, убаюканные члены немели от удовольствия.

- Таким образом, - заканчивал уже крокодил, - мне кажется что рассматриваемая диссертация является серьезным научным трудом и позволяет ходатайствовать о присвоении ее автору ученой степени кандидата филологических наук.

Когда он допел свою песнь, сонные члены один за другим вернулись к неприглядной яви и насупились. Крокодил сел, не дождавшись ни аплодисментов, ни цветов, на которые, судя по угрюмому теперь выражению его лица, он явно рассчитывал.

- Вениамин Федорович, ответьте, пожалуйста, Вашему оппоненту. - Лысый включился в работу вовсю.

Продавцов поднялся на кафедру, как на гильотину.

- Во-первых, я хотел бы поблагодарить моего глубокоуважаемого оппонента за то, что он внимательно прочел мою диссертацию, и за ценные замечания, сделанные им. Я согласен, первая глава действительно немного длиннее второй, и учту это замечание при переработке диссертации в книгу...

- О-о-ох, - застонали на галерке, - он еще и книгу опубликует!

- Простите, пожалуйста, - не дав никак отнестись к стону голландской молочницы, изумительно вежливо обратился к крокодилу бородач, - Вы действительно внимательно прочли диссертацию?

- Почему этот человек позволяет себе... - начал крокодил, но тут же и умолк от следующего вопроса сверху.

- И пересказать можете? - усомнились там.

- Все, больше нет сил терпеть! - трагически запел Кузин. - Кто он такой? Кто знает этого... этого человека? Скажите, Вы кто такой в самом деле?

- Я папа римский, - смиренно ответили с галерки, - и представляю здесь Ватикан.

- Он же издевается, я сейчас покину зал заседаний. - Кузин вскочил и побежал покидать.

- Вам укол сделать надо, транквилизатор какой-нибудь! - неслось вслед.

Кузина перехватили у дверей и тоже вложили ему в ухо сведения, от которых ему пришлось остановиться и присесть на краешке первого ряда.