Не дать воде пролиться из опрокинутого кувшина

Из последующего рассказа сына Аббаса - Абдуллы: "Отца пленил мужчина по имени Абуль-Йасар Каб бин Амр, человек неприметный".

Привели воина, пленившего дядю его Аббаса, дерзок:

- По закону пленный, говорит, достаётся тому, кто пленил.

- Но как такой щуплый пленил крупного и сильного Аббаса?

- Мне помогли... Я не видел его ни прежде, ни потом: помог, исчез.

- Это пречистый ангел, принявший облик человека! И помог в назидание: пленить и тем не дать моему дяде погибнуть в битве!

- ...Оставьте меня с моим дядей Аббасом, - повелел Мухаммед. - И ты оставайся, - сказал Али, - свидетелем будешь! Ниспосланные свыше законы ислама, - сказал Аббасу, - отменить не в силах даже я и потому изволь, человек ты богатый, уплатить выкуп.

- Я тайный приверженец ислама и вовсе не воевать пошёл, а чтоб тайна моя не раскрылась!

- Если твои слова правда, Бог наградит тебя, но все видели, что ты воевал против нас, так что выкупи себя!

- Не есть ли выкуп отобранное у меня золото, почти тысяча динаров!

- Что ж, то дал нам от тебя Великий и Всещедрый!

98. Священная пятерица

Явлено после Бадра, что Бог дал человеку: голову - по

справедливости мыслить; сердце - ближнего возлюбить, как

самого себя; руки - в молитве возносить к Богу, одаривать,

не отгонять просителя, помня, что и ты можешь стать

просителем; ноги - идти по пути Истины, спешить на зов, не

бежать пред злом; глаза - восторгаться совершенством Им

сотворённого.

(98) Священны и семь, добавить: спина тащит груз забот о ближнем, гнётся пред Богом в поклоне; желудок... - да не станет человек его рабом! [И девять священны, добавить: шея умная хранит голову, глупая её теряет; грудь - выставить щитом на пути Бога].

И под знаком пятерицы утверждается пять столпов веры:

салят - многократно повторяемая формула о единстве Бога и

посланника, и повтор угоден Богу: Нет Бога, кроме Аллаха, и

Мухаммед - пророк Его; закят (десятая часть доходов и

пятая, или хумс, добытая в войне, - в пользу Бога, мечети,

пророка и его семьи, на нужды паломников и иных

путешествующих мусульман - всем и на всё, что служит

исламу); и обязательны подаяния бедным; пост мусульманский

(прежде язычники постились в одно время с иудеями), или

саум, орудж, ураза в месяц рамазан, по-арабски рамадан;

хадж, или, как заявлено было Мухаммедом в победные дни

Бадра: "Мы непременно придём в Мекку и впредь будем

посещать святыню!" Намаз, или пятикратная молитва. О том,

сколь кратна молитва, поведано пророку, когда, покинув

пятый круг небесный, где Иса, но и шестой, и даже побывав в

пространствах Бога.

И очи ты возвёл к Богу?! - не унимается мушрик-лицемер:

якобы уверовал, но в душе глумится, туда вернулся вновь по

настоянию Мусы, чтоб сокровенную узнать ту цифру.

Встал Муса в кругу своём неба на пути Мухаммеда по возвращении его с вышних высей, где Божий престол:

- Стой, не спеши! Ты должен был спросить, за тем ведь явлен: узнать, сколь кратно правоверному молиться?

- Узнал!

- И что же?

- Но прежде девяносто девять тысяч арабских слов я произнёс, чтобы узнать, сколь кратно возноситься в молитве к Богу. Повелел Он: На дню пятьсот раз молиться! - Ушам Муса не верит, ослышался?

- Несчастен ты! - От возгласа Мусы качнулся купол неба: - Веление Бога невыполнимо! Вернись, пока на землю не сошёл, умоли Его убавить! Иначе люди только то и будут делать, что молиться! (а вывела рука писца: смолиться.)

- Что в том дурного?

- Безделье распространится в мире! Вернись, переспроси!

Вернулся: убавил Он по просьбе своего посланника до пятидесяти.

- О несчастный! - глас Мусы. - Сынов Израиля, как ни старался, не сумел заставить, ждёт и тебя неудача: упроси, чтоб сбавил!

И сократил Он число молитв до пяти. Но выразил сомнение Муса и тут: невыполнима пятикратная молитва!

- Вернись и упроси!

Быть может, с именем Исы к Нему явиться, упросив? Но разве Иса выделен Им средь других пророков?! Отчего тогда возревновал к пророку? Земное это, ревность, небу чуждая! И Богу Мухаммед скажет... - нет, не рискнул к Нему явиться вновь!

- Да будет так, как повелел Он!

99.

В порядке состязательности (кого с кем?) два заголовка: Мимолётная жалость? или Гнев растаявший? Сомнение, будто прежде кто другой их придумывал, - о Боже! к чему хвальба?- то лишь однажды было!

Женщины Мекки оделись в синее и белое - цвета траура. У

Абу-Лахаба, когда пришла весть о поражении (и потрясение,

что сгинуло его богатство), что-то оборвалось внутри, точно

верёвка, успел подумать, унося эту думу с собой: сорвалось

ведро, полное воды, и с глухим стуком ушло на дно колодца

обмяк, испустив дух. Но какому божеству понадобилась его

душа?

Душа! Душа! - чей-то вопль раздался, смешанный с хохотом, когда Мухаммеду с пятого небесного круга открылся ад, и круча горная, как будто на земле - не на небе, и спуск в геенну адову по узким тропкам.

А там, где ад... - будто не кричавшего душа испытывала муки. Голос очень знакомый, грубый, с хрипотцой - это ж Абу-Лахаб! Неужто голос дяди услышал? А вот и сам: от злобы тело вздулось! И души - вложено кем-то знание в Мухаммеда - погубленных дочерей! грудь женская! капает с сосков не молоко, которою не вскормлены, а кровь! Вот и мать дочерей своих Умм-Джамиль! Но в чём моя вина?! И проклинает мужа.

Вспомнилось земное. Однажды...

случилось задолго до хиджры, были живы и Абу-Талиб, и

Хадиджа. Мухаммед услышал спор своих дядей.

- Душа!.. Душа!.. - захохотал Абу-Лахаб. - Христиане

придумали! А еще прежде - иудеи и персы! Кто видел душу? На

что похожа? Сколько весит? Я должен увидеть и оценить!

А уж услышаны в кругах небесных, откуда виден ад, и вопль, и вскрики, и проклятья:

- О, худшее жилище! - Запомнил от меня услышанное! - Рёв адского огня не перекричать! Эй, кто ты? Господь! Аллах! Спаси! Искры точно жёлтые верблюды! Пить!.. - задохнулся в кипящем, булькающем гное.

Я говорил глумящимся: в геенне сгорите! пить вам из источника кипящего! А вы, лицемеры и фарисеи, кричали: "Вздор! Неправда!"

В ад переместилась будто Мекка, полная зависти и злоязычья, алчности неуёмной, - чревоугодники, сладострастники!..

Сойти с тропы, ведущей вниз! "Я здесь! - услышал Джебраила. - А ты держись, чтобы с лестницы не пасть".

Новые головы в кипящем вареве: Абу-Джахл! Валид! красавица Хинда, жена Абу-Суфьяна, - грозилась в трупе верблюда его похоронить! Взгляд сверкнул Абу-Суфьяна из-под густых бровей, тянется к нему рука жены: "Спаси!" Кто б самому помог! Исчезли, захлебнувшись. И Хинды зов, мольба - удивлён чувству жалости, растаял гнев: ведь родичи они, к единому восходят предку - могучему Аднану! И Хинда...

- То не тела их видны, на земле истлели, - подсказка Джебраила, - а души, нет смерти им, хотели б умереть, не могут!

Смыто сострадание страстей земных живою кровью: "Будь проклят!" - крик Хинды. Но проклят ею кто?

Нутро Хамзы, клянусь богинями Каабы, я разорву! И

съем живьём его кровоточащую тёплую печень!

Абу-Суфьян затевает новый поход и, сколотив наспех

отряд... - то его голос, обращённый к всадникам, коих

поведёт в бой, земной, услышанный Мухаммедом на небе: Нет,

не корысти ради - начало популярного призыва тогда, и на

времена последующие - идём войной против Мухаммеда! И

двинулся с отрядом в четыре сотни воинов к горе Сайб, вошёл

в сговор с арабами-иудеями бану-надир, совершил набег на

ал-Урайд, разорил поселение, поджёг пальмы и посевы.

... Воины Мухаммеда, готовые к походу, выстроились на

площади Йатриба, чернели кольчуги, блистали острия

копий, ряды лучников с колчанами, набитыми стрелами,