Верный раб
Верный раб читать книгу онлайн
Главные действующие лица, сюжетная канва повести «Верный раб» очень близки к тому, что рассказывал известный уральский историк-краевед Н.К.Чупин о назначенном в 1837 году главном начальнике горных заводов на Урале В.А.Глинке, который, несомненно, явился прообразом генерала Голубко:
«Генерал, вышедший из мордобойной школы Аракчеева, непоколебимо верил, что управлять людьми можно только плетью, кнутом и розгами… С этой целью Глинка обычно ездил по городу и заводам не иначе, как окруженный сотней вооруженных казаков, и где бы он ни показывался, там неизменно свистели плети и нагайки. Не удивительно, что на Урале все перед ним трепетали, и окружающие его чиновники, также и люди, имевшие к нему дело, не знали, как к нему подойти и как подступиться» («Воспоминания о Д.Н.Мамине-Сибиряке», сост. З.А.Ерошкина, 1936).
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
– Все удивляются вашей энергии, ваше превосходительство… Город сделался неузнаваемым: чистота, порядок, благоустройство и общая благодарность.
– Благодарность?..
– Точно так, ваше превосходительство…
– Но ведь я, братец, строг, а это не всем нравится…
– Главное, вы справедливы…
– О, я справедлив! – милостиво согласился грозный старик, взятый на абордаж самой дешевенькой лестью. – Да ты, братец, садись… Ну, что у вас там нового? Очень уж что-то развеселились.
– Тарас Ермилыч просил засвидетельствовать вам свое глубокое почтение. Ведь они молятся на вас, ваше превосходительство!
– Знаю, знаю…
– И притом народ все простой, без всякого образования. Лучшие чувства иногда проявляются в такой откровенной форме…
– Да, но нельзя этого народа распускать: сейчас забудутся. Мое правило – держать всех в струне… Моих миллионеров я люблю, но и с ними нужно держать ухо востро. Да… Мужик всегда может забыться и потерять уважение к власти. Например, я – я решительно ничего не имею, кроме казенного жалованья, и горжусь своей бедностью. У них миллионы, а у меня ничего… Но они думают только о наживе, а я верный царский слуга. Да…
Смагин почтительно наклонил голову в знак своего душевного умиления, – солдатская откровенность генерала была ему на руку. После этих предварительных разговоров он ловко ввернул рассказ о том, как Тарас Ермилыч молился утром богу и бросил свечу об пол. Генералу ужасно понравился анекдот, и генеральский смех густой нотой вырвался из кабинета.
– Три раза прилеплял свечу, а потом об пол?
– Точно так, ваше превосходительство… Бросил свечку и убежал из моленной.
– На кого же это он рассердился: на свечу или на бога?.. Надо его будет спросить самого… Ха-ха!.. «Господи помилуй!» – а потом и свечку о пол. Нет, что же это такое, братец? Послушай, да ты это сам придумал?..
– Истинное происшествие, ваше превосходительство. Удивительного, по-моему, ничего нет, потому что совсем дети природы…
– Ну, этого я не понимаю, братец, какие там дети природы бывают, а вот со свечкой так действительно анекдот… Надо будет Енафе Аркадьевне рассказать: пусть и она посмеется. Только я сам-то не мастер рассказывать бабам, так уж ты сам.
– Сочту за особенное счастие, ваше превосходительство.
– «Господи помилуй!», а потом свечку… ха-ха!.. Нет, братец, ты меня уморил… Пусть и Енафа Аркадьевна посмеется.
Подогрев генерала удачно подвернувшимся анекдотом, Смагин еще с большей ловкостью передал эпизод о сгоревшем с вина енисейском купце, причем в самом смешном виде изобразил страх Тараса Ермилыча за это событие.
– Вот дурак… – удивился генерал. – Да ведь он не убивал этого опившегося купца?.. Дорвался человек до дарового угощения, ну, и лопнул… Вздор! А вот свечка… ха-ха! Может быть, Тарас-то Ермилыч с горя и помолиться пошел, а тут опять неудача… Нет, пойдем к генеральше!..
Развеселившийся старик подхватил гостя под руку и повел его через парадный зал в гостиную хозяйки. Енафа Аркадьевна была уже одета и встретила их, сидя на диване. Гостиная была отделана богато, но с мещанской пестротой, что на барский глаз Смагина производило каждый раз неприятное впечатление. Сегодня она была одета более к лицу, чем всегда.
– Вот он… он все тебе расскажет… – шептал генерал, задыхаясь от смеха. – Ох, уморил!..
Повторенный Смагиным рассказ, однако, не произвел на генеральшу ожидаемого действия, – она даже поморщилась и подняла одну бровь.
– По-моему, это очень грубо… – проговорила она, не глядя на гостя.
– Ах, матушка, ничего ты не понимаешь!.. – объяснил генерал. – Ведь Тарас Ермилыч был огорчен: угощал-угощал дорогого гостя, а тот в награду взял да и умер… Ну, кому приятно держать в своем доме мертвое тело? Старик и захотел молитвой успокоить себя, а тут свечка подвернулась… ха-ха!..
– Вам нравится все грубое, – спорила генеральша по неизвестной причине. – Да и вообще, что может быть интересного в подобном обществе? Вам, Ардальон Павлович, я могу только удивляться…
– Именно, Енафа Аркадьевна?
– Именно, что вы находите у этих богатых мужиков? Невежи, самодуры… При вашем воспитании, я не думаю, чтобы вы могли не видеть окружающего вас невежества.
– Совершенно верно, но ведь я здесь случайно… Оригинальная среда, а в сущности люди недурные.
С генеральшей Смагин познакомился в клубе и сначала не обратил на нее никакого внимания. Но потом он по привычке начал немножко ухаживать за ней, как ухаживал за всеми дамами. Ничего особенного, конечно, в ней не было, но, как свежая и молоденькая женщина, она подогревала его чувственную сторону, – Смагин любил молодых дам, у которых были очень старые мужья, как в данном случае. В них было что-то такое неудовлетворенное и просившее ласки… Но вместе с тем этот «ферлакур» не любил очень податливых красавиц, а предпочитал серьезные завоевания, со всеми препятствиями, неудачами и волнениями, неизбежно сопутствующими такие кампании. На его взгляд генеральша соединяла в себе оба эти качества.
– Так вам нравятся наши миллионеры? – приставала генеральша, вызывающе поглядывая на гостя.
– Если хотите – да… Оригинальная среда и оригинальные нравы. Впрочем, я скоро уезжаю.
– Куда? – спросил генерал.
– В Петербург… У меня там родные и дела.
Высидев приличное время для визита, Смагин раскланялся и уехал. На прощанье он так взглянул своими улыбающимися глазами на генеральшу, что та даже потупилась и слепка покраснела.
– Так я сегодня же вечером буду у вас, – говорил генерал, провожая гостя через зал. – Так, братец, и скажи Тарасу Ермилычу… Только, чур! не проболтайся о свечке… ха-ха!.. Уговор дороже денег. Понимаешь?
– Будьте спокойны, ваше превосходительство.
По уходе Смагина генерал долго не мог успокоиться и раза два проходил из своего кабинета в гостиную, чтобы рассказать какую-нибудь новую подробность из анекдота о свечке. Енафа Аркадьевна только пожимала плечами, а генерал не хотел ничего замечать и продолжал смеяться с обычным грозным добродушием.
– Мне кажется подозрительным этот Смагин, – заметила обозленная генеральша. – Что он за человек, зачем он живет здесь, как, наконец, попал сюда?..
– Вот тебе раз!.. – удивился генерал. – Смагин – дворянин, служил в военной службе, а здесь по своим делам…
– По каким же это делам, позвольте спросить?
– Ну, вообще, мало ли какие дела бывают… Гм… А, впрочем, кто его знает в самом деле.
– Мне кажется, что он просто шулер! – выстрелила генеральша с такой неожиданностью, что генерал даже остолбенел. – У Злобиных идет большая игра…
Генерал поднял брови, потом нахмурился, но, вспомнив про свечку, расхохотался.
– Э, матушка, куда хватила!.. Этак и я тоже шулер, потому что тоже «граю в карты у Тараса Ермилыча, даже и с Смагиным не один раз играл. Играет он действительно недурно, но делает большие промахи…
В подтверждение своих слов старик рассказал последнюю партию в бостон, а потом опять засмеялся и прибавил другим тоном:
– Нет, не могу, голубушка… Сегодня же поеду к Тарасу Ермилычу и попрошу самого рассказать все… самого!.. Ха-ха-ха…
Возвращение Смагина в злобинский дом было настоящим событием. Сам Тарас Ермилыч выскочил на подъезд и, когда узнал о благополучном исходе объяснения с генералом, троекратно облобызал дорогого гостя.
– Уж чем я и благодарить тебя буду? – спрашивал в умилении старик. – Глаз у тебя счастливый, Ардальон Павлыч: глянул, и готово…
– Пустяки, Тарас Ермилыч, о которых не стоит и говорить… А генерал даже смеялся и сегодня вечером хотел сам быть у вас.
– Н-но-о?
– Да… Просил передать вам.
Гости в злобинском доме не переводились, так как продолжали праздновать свадьбу, а поэтому к вечеру народу набралось нетолченая труба. Были тут и своя братия купцы, и горные чины, и военные, и не известные никому новые люди, о которых даже сам хозяин не знал, кто они и откуда. Среди гостей ходил испитой секретарь знаменитого золотого стола Угрюмов, а на почетном месте на диване сидел сам консисторский протопоп Мелетий, толстый и розовый, обросший бородой до самых глаз. Протопоп и секретарь сильно дружили и, кажется, не могли жить один без другого, – где протопоп, там и секретарь, и наоборот. Злобины и вся злобинская родня были отъявленные раскольники, но протопоп Мелетий не считал унижением бывать в злобинском доме, потому что там бывал сам генерал.