Ленинград действует (Том 1)

До войны И. Д. Дмитриев был первым секретарем Лужского райкома и горкома партии.

Худощавый, высокий, немного сутулый человек с умным, усталым, спокойным лицом, И. Д. Дмитриев принял меня тепло и радушно. В его партизанском штабе я чувствовал атмосферу какой-то особенной искренности и простоты отношений между людьми, чистыми душой и сердцем, гордыми своей непреклонностью и своими делами, сдружившимися за два с половиной года тяжелейшей жизни в лесных походах. Этим людям будет посвящена отдельная глава моего дневника, а пока приведу здесь только краткий рассказ И. Д. Дмитриева об августовских днях 1941 года в Луге.

"...Началась война. Мы не предполагали, что немцы придут в Лугу. Дней через пять-шесть меня вызывают в обком партии, говорят, что нужно готовить людей для работы в тылу врага.

- Неужели возможно, что здесь придется?..

- На войне все возможно.

Немцы подошли к границам Лужского района 12 июля 1941 года. Перед этим несколько раз бомбили Лугу. Не обошлось, естественно, без паники - народу у нас было много! В Луге основных жителей насчитывалось тридцать тысяч, а к этому времени собралось больше ста - бежали сюда из других районов. Задача эвакуировать! В горкоме партии люди подрастерялись. Приехали работники обкома, ликвидировали горком, взяли все на себя. Занялись эвакуацией деревень и ценностей города и района.

Успели эвакуировать все общественное стадо, ни одной коровы, ни одной свиньи не осталось в районе, много личного скота колхозников эвакуировали, много коней. Вывезли обе МТС, не оставили ни одного трактора. Из города эвакуировали два завода - абразивный и тигельный, оборудование и рабочих-специалистов. Они давно уже работают в Златоусте. Вывезли электростанцию, все запасы продовольствия, горючего, все ценности. Немцам оставили в городе только несколько тонн отрубей, соли и в других магазинах детские игрушки. Когда немцы ворвались, то вывесили воззвание: вот, мол, жители Луги и района живут плохо, а дескать, в Пскове хорошо, "ваше же руководство отправило все жидам-большевикам, они - ваши враги, живут в лесах, помогите их поймать и наказать...".

Сулили награды. За мою голову - тридцать тысяч рублей, четыре гектара лучшей земли, две коровы, табак, вино. Это - если живым приведут, а если захватят мертвым, то половину перечисленного!..

...Занимаясь эвакуацией и другими вопросами, начали мы строить оборонительные сооружения. До пятидесяти тысяч человек рыли противотанковые рвы - надо было успеть до подхода немцев. Еще пятьдесят тысяч человек приехали на подмогу из Ленинграда.

Построили четыре линии оборонительных сооружений: первую - южнее Луги, километров за пятнадцать - двадцать. Вторую - перед самой Лугой, в полутора километрах. Третью - в Толмачеве, четвертую - в деревне Долговка. Для обороны Луги была прислана свежая дивизия - 177-я (полковник Машошин), потом еще две стрелковые - 235-я (генерал-майор Лебедев) и 111-я (полковник Рогинский, ныне генерал-лейтенант) и танковая дивизия (подполковник Родин, ныне генерал-лейтенант). Все они входили в 41-й корпус, которым командовал генерал-майор Астанин (я видел его две недели назад). Этот корпус держал Лугу с 12 июля по 24 августа.

Позже в журнале "Большевик" я читал: впервые немцев удалось задержать в трех местах: здесь - под Лугой, на Днепре - под Днепропетровском, и... назван был еще какой-то город.

Корпусу помогали мы, партизаны, и гражданские люди. Нередко на слабый участок бросал я по нескольку сот человек - раз, например, для того, чтобы отбить психическую атаку.

Пленный офицер показал, что для этой атаки была снята дивизия из-под Парижа. Мы дня за два узнали, подготовились. Подбросили еще батальон и моих четыреста, из тех, кто готовился стать партизанами, и много пулеметов.

Я в этом деле участвовал. Немцы шли колоннами, в рост, не стреляя. (Я по "Чапаеву" знал, но не думал, что так в самом деле бывает.) Именно так! Высокие, здоровые, кричат: "Рус, сдавайся!", не стреляют.

Подпустили мы их не стреляя на пятьдесят метров. Командовал Машошин. Условлено было: сигнал, когда подойдут на пятьдесят метров. Самое жуткое в моей жизни - это было так лежать!

Мы, рассыпавшись, лежим. Идут! А сигнала нет. И вот-вот растопчут... Выдержали! Ураганный огонь - и каша у них! Назад ушло два-три десятка человек. Сзади через полчаса вторая колонна. И так - до трех раз.

Всех положили. Несколько тысяч!

Нам это помогло. Десять дней не предпринимали они никаких атак.

Заняли мы оборону по линии деревень: Городец, Поддубье, Бор, Креня предполье. Каждый день - схватки. Без боя ни метра не отдавали! Полтора месяца шли двадцать километров. Лугу не сдали бы. Но... 15 августа была занята Батецкая, в обход, 17 августа - Оредеж, в конце августа - Тосно и Любань. Нас стали обходить с другой стороны. 7 - 8 июля заняли Струги, Ляды и 12 июля - Осьмино. Затем вышли к Волосову, в начале августа, и стали перерезать единственную дорогу - Варшавскую.

19 августа в районе Сиверской и Выры дорога была перерезана. 41-й корпус оказался в кольце1. Пришлось Лугу отдать, отошли без боя.

24 августа Красная Армия покинула Лугу, вместе с ними я. Они - вправо, я - в лес, влево, со своими.

Если бы здесь тогда не задержали мы немца на эти полтора месяца, то не исключена возможность, что он ворвался бы в Ленинград!.."

...Продолжаю изложение записи моего дневника от 24 августа 1941 года.

...Враг ведет концентрированное наступление с трех сторон: в лоб - на красное Село и Гатчину; в обход Ленинграда - вдоль линии Октябрьской железной дороги и с севера - по Карельскому перешейку2.

Отгоним ли мы от Ленинграда врага? Устремится ли он назад в панике, преследуемый и добиваемый нашими частями? Или... Не хочется думать об этом...

Вчера он долбил город Пушкин. Обстреливал артиллерийским огнем Гатчину. Позавчера высаживал в Любани парашютный десант. Несколько дней назад повредил большой железнодорожный мост у Званки, жег Новгород. День за днем положение наше усложнялось и ухудшалось. Три дня назад оно казалось критическим: 21 августа прозвучало в эфире обращение Ворошилова, Жданова и Попкова. На фронт устремляются новые массы народного ополчения, а сотни тысяч ленинградцев еще более напряженно стали трудиться над созданием оборонительных рубежей у стен города и подготовкой к обороне самих городских кварталов.