Том 26. Письма 1899

На юге, в Таганроге я видел Ежова ^*, который осматривал там заводы. Из него вырабатывается порядочный корреспондент. Читали Вы «Евангелие как основа жизни» свящ<енника> Петрова? ^* После этой книги я не читал ничего интересного, кроме, впрочем, «Одиноких людей» Гауптмана — пьесы старой, но ударившей меня в нос своей новизной. Отчего Вы до сих пор не воспользовались этой пьесой? Она очень умна и сценична.

Два французских офицера ^*, из которых один сын бывшего военного министра, убили в Африке своих товарищей офицеров. Вы читали об этом? И это как нарочно в то время, когда бедные французы и без того угнетены всякого рода сюрпризами; один сукин сын Мерсье чего стоит! ^*

Лупит дождь. Значит, не позже как через неделю я буду опять в Ялте.

Что Боря? Как он поживает? Анне Ивановне, Насте и Боре мой сердечный привет и поклон.

Ваше письмо (последнее), по-видимому, читалось кем-то, прежде чем пришло ко мне.

Будьте здоровы. Спасибо Вам за письмо.

Ваш А. Чехов.

Мл. Дмитровка, д. Шешкова.

Марксу А. Ф., 20 августа 1899 ^*

2855. А. Ф. МАРКСУ

20 августа 1899 г. Москва.

20 авг.

Многоуважаемый Адольф Федорович!

17 августа я получил от г-жи Печковской две тысячи рублей ^* и до сих пор не поблагодарил Вас, потому что всё это время мне нездоровилось. Приношу Вам мою сердечную благодарность.

Дурная погода продолжается и, по-видимому, не скоро кончится, и мне поневоле приходится торопиться с отъездом в Крым, где я пробуду всю осень и, вероятно, всю зиму. На этих днях я уезжаю туда. Мой адрес: Ялта. Лето кончилось, а у нас готов только один первый том, между тем я рассчитывал, что к осени мы выпустим два первых тома и «Пьесы». На «Пьесы» большой спрос, и их в продаже совсем нет.

Позвольте пожелать Вам всего хорошего.

Искренно Вас уважающий

А. Чехов.

Корректуру «Пьес» я буду читать только один раз. Посылаю Вам один экземпляр для набора ^*.

Сергеенко П. А., 20 или 21 августа 1899 ^*

2856. П. А. СЕРГЕЕНКО

20 или 21 августа 1899 г. Москва.

Милый Петр Алексеевич, мне очень грустно, что мое письмо так огорчило тебя ^*. Но прежде чем я извинюсь, позволь принести мои оправдания. Во-первых, «заметного раздражения против» тебя, которое ты нашел в письме, не могло быть или оно только кажущееся, так как я не помню ни одной такой минуты, ни одного мгновения, когда бы испытывал против тебя что-нибудь похожее на раздражение; написал же я тебе о деньгах, потому что ты сам просил меня написать тебе о них; во-вторых, что касается «таганроцких видов» (я не понимаю, что значат эти слова), то если они попали в письмо, то попали невольно, когда пишу я письма, то не претендую на их серьезность, не думаю о том, деловые они или дружеские; в-третьих, я писал всякий раз лично для тебя, совершенно не предполагая, что ты станешь читать их кому-либо другому. Твоих писем я никому не читаю, они секрет для всех, кроме тебя и меня.

Как бы ни было, то, что мое письмо, как ты пишешь, причинило тебе не удовольствие, а горечь, — мне грустно и даже немного совестно. Прошу меня извинить и не сердиться. Если я виноват, то неумышленно.

Завтра я уезжаю на всю зиму.

Твой А. Чехов.

Если можно, пришли мне в Ялту мое письмо или копию с него, чтобы я мог понять, в чем дело. Я не помню, что собственно я писал тебе.

Это письмо, пожалуйста, не читай никому, разорви его.

Синани И. А., 20 августа 1899 («Многоуважаемый Исаак Абрамович, посылаю Вам семь накладных…») ^*

2857. И. А. СИНАНИ

20 августа 1899 г. Москва.

20 авг.

Многоуважаемый Исаак Абрамович, посылаю Вам семь накладных. По некоторым из них, самым дорогим, уже уплачено на месте отправления, по остальным благоволите уплатить. Не посылаю денег, потому что сам буду в Ялте очень скоро и, быть может, даже приеду раньше, чем этот пакет. Погода в Москве отвратительная, мне нездоровится; приходится поневоле спешить с отъездом.

На память о наших хороших отношениях посылаю Вам письменный стол, американское бюро в таком роде, как в аптеке Левентона, но только лучше. Это настоящей американской работы. Убедительно прошу Вас принять от меня этот подарок и верить в мое искреннее расположение к Вам.

В столе очень много отделений и ящиков, и все они запираются одним ключом, который посылаю тут же в пакете вместе с накладными. Ящик, в который запакован стол, благоволите возвратить мне.

Где Ваш сын? Я ожидал его после 15-го, но его всё еще нет. Быть может, он давно уже в Москве, но церемонится.

Желаю Вам всего хорошего, жму руку.

Преданный А. Чехов.

Настасии Борисовне и Верочке мой привет и поклон.

Синани И. А., 20 августа 1899 («Многоуважаемый Исаак Абрамович, так как скоро я буду…») ^*

2858. И. А. СИНАНИ

20 августа 1899 г. Москва.

Многоуважаемый Исаак Абрамович, так как скоро я буду в Ялте, то письма, получаемые на мое имя, не отправляйте в Москву, а удерживайте у себя. О дне приезда буду телеграфировать.

В Москве скверная погода. Мне нездоровится, и потому я тороплюсь.

Будьте здоровы.

Преданный А. Чехов.

20 авг.

На обороте:

Ялта. Его высокоблагородию Исааку Абрамовичу Синани.

Иорданову П. Ф., 21 августа 1899 ^*

2859. П. Ф. ИОРДАНОВУ

21 августа 1899 г. Москва.

21 авг.

Многоуважаемый Павел Федорович, посылаю Вам все издания Солдатенкова, названные в списке, который Вы мне дали ^*. Недостает только двух томов Ковалевского ^* — они еще не вышли в свет. Всего посылаю 16 авторов, или 23 тома. В пакете Вы найдете также показанного в списке Мясницкого «Смешная публика» и «Их степенства» — по два экземпляра: один с автографом, другой так. Издания Солдатенкова 56 р. 25 к., скидки 25%. Мясницкий 2 р. 75 к., скидки 100%. Пересылка 1 р. И Телешов послал две свои книги ^*; скидки тоже, вероятно, 100%.

На этих днях, т. е. не позже 25 августа, я опять поскачу в Ялту. Здесь в Москве погода ужасная; мое тело всё поет, чувствую себя нездорово. Итак, стало быть, адресуйтесь в Ялту. Туда же попросите адресоваться и Тараховского, который высылает мне в Москву газету, за что я ему очень благодарен.

Грустно, что я не увижу Вас в Ялте. Желаю Вам всего хорошего, крепко жму руку и низко кланяюсь — Вам и Вашей семье.