Русские мужики рассказывают

Толстовцу-москвичу доктору Червонскому (1888 - умер в начале 70-х) удалось избегнуть ареста. Как врач Иосиф Петрович Червонский всегда был на хорошем счету, его даже награжда-ли медалями и почетными значками за самоотверженную работу на столичной скорой помощи и на фронте. Он не имел обыкновения обсуждать с посторонними свои религиозные и философс-кие взгляды, но читая его дневники и письма, видишь, что доктор никогда не изменял толстовс-ким взглядам, которых держался с юных лет. Однако врач Червонский вошел в русскую культуру не как деятель медицины и не как наследник философских идей Льва Толстого, а как переводчик. В начале 20-х годов Иосиф Петрович, который хорошо владел несколькими иностранными языками, обратил внимание на книги американского бактериолога и писателя Поля де Крюи (Поль де Крайф) и начал их переводить. Книги эти произвели огромное впечатление на молодежь. Несколько поколений советских юношей и девушек с увлечением читали научно-художественные произведения американца "Враг под микроскопом", "Охотники за микробами", "Стоит ли им жить?", "Борьба с безумием", не слишком обращая внимание на имя переводчика. Между тем, можно уверенно сказать, что скромный доктор со скорой помощи своим неприметным трудом переводчика сделал больше, чем вся советская пропаганда науки. Мне много раз приходилось слышать от известных советских ученых, что заняться наукой их побудили книги Поля де Крюи.

Переводчик-толстовец никогда не видел того, чьи книги он переводил. Но, как можно судить по сохранившейся переписке, писателя и переводчика соединяли глубокая взаимная симпатия и уважение. Удивителен конец этого альянса. Взгляды де Крюи в 20-е - 30-е годы, как и взгляды многих западных интеллигентов, отличались левизной и симпатией к коммуниз-му. Американский писатель настолько был увлечен страной советов, что даже предлагал свои гонорары в СССР для того, чтобы американские ученые и врачи могли поехать на родину большевизма поучиться замечательным достижениям советского здравоохранения. Однако годы, последовавшие за Второй мировой войной, освободили писателя от просоветских иллюзий. Поль де Крюи оставил свои левые увлечения и уверовал в Бога. В письме, помеченном 1958 годом, он написал своему переводчику в Москву, что ни один человек никогда не оказывал на него большего влияния, чем Лев Толстой своими религиозно-философскими произведениями.

Надо ли говорить, какую радость это письмо из Америки доставило толстовцу Иосифу Червонскому!..

Нет, моя книга не охватывает проблему русского толстовства полностью. Можно ожидать, что появится еще немало исследований в этой области. Книги эти в первую очередь нужны людям в Советском Союзе. Но есть в такого рода исследованиях особый смысл и для западного читателя. Среди европейской и американской интеллигенции все еще немало поклонников советской системы, уверенных, что будущее за большевизмом. Таких людей сейчас несколько меньше, чем в 30-х годах, но все еще достаточно. Всякую борьбу с кремлевским режимом считают они вредной, направленной на поддержку "проклятого капитализма". Такие "левые" охотно ездят в СССР, и их успешно обманывают там всякого рода "потемкинскими деревнями". Еще в 1932 году мужественная русская женщина-толстовка Ольга Бирюкова пыталась объяснить западной общественности, чтб именно большевики делают со своими подданными. Особенно большие надежды возлагала она на встречу людей из Европы с советскими толстовцами. Она хорошо знала: толстовцы не покривят душой и расскажут иностранцам всю правду. В письме, тайно переправленном из Швейцарии в Советский Союз В.Г.Черткову, Ольга Бирюкова просила помочь едущим в СССР европейцам повидать коммунаров, живущих в Западной Сибири, в коммуне "Жизнь и Труд". В частности, она писала:

"Мне бы очень хотелось, чтобы кто-нибудь из иностранных посетителей Сов/етской/ Рос/сии/ проник в ту полосу ее жизни, в которой живете вы... Теперь я надеюсь на одного очень сильного характером и волей человека бельгийца. Этот человек известный художник, и будет в компании с тоже известным немецким писателем Ст/ефаном/ Цвейгом. Последний едет с целью написать об СССР книгу, а его друг-художник ее иллюстрирует. Этот художник вместе с тем прекрасный человек, философ и социолог со своим твердым идеологическим подходом - гуманитаризмом... Я нахожусь с ним в переписке... и перед его отъездом в СССР я дам ему свои инструкции. Его откровенность и смелость не знает преград, и то, что он хочет - он делает. Язык у них немецкий, французский и английский, по-русски - ни звука, конечно. Как было бы хорошо, если бы эти люди могли посетить, например, вашу коммуну. Эта группа европейской интеллигенции, как и Р.Роллан, сильно сочувствуют коммунистическому строю и разрушению старого капиталистического буржуазного мира, который их окружает... Но когда им говоришь о движении реформаторов жизни, не признающих насилия, как духоборы, толстовцы и прочие, они не хотят к ним отнестись серьезно. Это им кажется почти баловством. "Что же из того, что они в своей группе устраивают новую жизнь!.. А вот освободить от рабства массы, пролетариат всего мира, колониальные народы, навсегда истребить класс эксплуататоров, - дело другое!" И их взгляды и надежды устремлены на большевизм. Только такие "активные" люди, как большевики, могут изменить опротивевшую им окружающую жизнь. Нужно приложить особую силу доказательств, чтобы разрушить их убеждения". (Письмо О.П.Бирюковой В.Г.Черткову от 29 марта 1932 г. Имеется в виду художник Франс Мазереель. С попыткой Бирюковой ничего не получилось. Стефан Цвейг поехал в СССР, но книгу, которую от него ждали в Кремле, не написал. (В отличие от Барбюса и Фейхтвангера). Позднее он рассказал, что во время приема в Союзе писателей СССР кто-то положил ему в карман пальто записку на французском, в которой его предупреждали, что он окружен лжецами и официальные лица обманывают его. Советская действительность намного страшнее. Письмо О.Бирюковой находится в фонде В.Г.Черткова в Библиотеке имени Ленина в Москве.)

План Ольги Бирюковой провалился. Стефан Цвейг и его друг-художник были окружены в стране строящегося социализма столь тесным кольцом надзирателей, что ни о какой встрече с "простыми советскими людьми" и речи не могло быть. Но история толстовцев в Советском Союзе, их мирная борьба за свои идеалы и трагическая гибель не устарели и ныне - полвека спустя. С фактами, относящимися к жизни толстовцев, мне кажется, и сегодня будет полезно познакомиться тем западным "левым", которые все еще страдают просоветскими иллюзиями. Увидят ли они в этих фактах "особую силу доказательств" - это уже другой вопрос.

Москва - Вашингтон - Нью-Йорк

1977 - 1981 гг.