Сфинкс

ФРЕДЕРИК. Ага! Так они, значит - бедны, необразованы, и безработны. Они голодают?

МАКСОРЛИ. Нет, что вы, сударь.

ФРЕДЕРИК. Нет? Как же так? На что они живут?

МАКСОРЛИ. A на что вы сами жили на континенте, мой принц? Работы, насколько я знаю, у вас не было - да вы и не искали. Денег - тоже. Образование.... Ладно. И тем не менее, каждую неделю почти, вы....

ФРЕДЕРИК. Оставим это. Значит, пособия достаточно большие, чтобы держать их сытыми.

МАКСОРЛИ. Даже очень сытыми, через край.

ФРЕДЕРИК. Одежда, может быть? Помнится, у меня не было с собой моей норковой куртки, вышел я ночью из оперы - и чуть с ума не сошел от холода и злобы. Очень было холодно в ту ночь.

МАКСОРЛИ. Одеты они вполне прилично. Я их вижу все время в таких одеяниях, что своим детям никогда бы такого не купил - не по карману.

ФРЕДЕРИК. У вас есть дети?

МАКСОРЛИ. Нет, ваше высочество. Это я гипотетически сказал.

ФРЕДЕРИК. Так значит, это у них в генах.

МАКСОРЛИ. Нет, ваше высочество.

ФРЕДЕРИК. Как - нет? Учиться они не хотят - это их дело. Работы им не найти - но их одевают и кормят, даже слишком, по вашим же словам.

МАКСОРЛИ. Ваше высочество, разрешите мне, как человеку военному, поделиться с вами одной солдатской мудростью.

ФРЕДЕРИК. Да, пожалуйста.

МАКСОРЛИ. Есть много разных видов бедности. Есть бедность духа - так называемая кротость, или смирение. Есть бедность ума, известная также как инфантильность, которая подчас заставляет взрослых людей, почти вот как мы с вами, совершать по-детски глупые поступки - иногда для забавы, иногда, чтобы заработать себе на хлеб. Есть так же бедность характера, это когда человек хочет быть как все и не выделяться. Есть так же финансовая бедность, так называемая нищета. Но, ваше высочество, чем бы вы не занимались как король, как бы вы ни были разумны и прозорливы, каким бы светлым не было ваше будующее, мой вам совет - берегитесь бедности сытой. У человека сытого и занятого нет времени на насилие - вся лишняя энергия уходит у него в занятость. У человека не занятого и голодного нет сил на криминал. Но человек не занятый ничем, без образования, и сытый звереет неизбежно - у него излишек сил, да ведь и зло - вот оно, всегда под рукой, a до добра нужно на перекладных добираться. Происхождение ко всему этому имеет весьма отдаленное отношение.

ФРЕДЕРИК. Вы, стало быть, не считаете, что огурцы ниже нас по развитию и способностям?

МАКСОРЛИ. Нет, почему же. Считаю.

ФРЕДЕРИК. Да?

МАКСОРЛИ. A как же. Я старый солдат, и имею право на собственное мнение, даже если оно не подтверждается фактами.

ФРЕДЕРИК. И в нынешней ситуации, по вашему мнению, повинен один лишь господин Босой?

МАКСОРЛИ. Нет.

ФРЕДЕРИК. Но ведь вы тут сказали только что, что он все превратил в корпорации.

МАКСОРЛИ. Да, но от одних корпораций еще никто не зверел. Многие охуели a потом озлобились. Но не озверели.

ФРЕДЕРИК. Значит, есть еще что-то.

МАКСОРЛИ. Есть. Есть Бобик, например.

ФРЕДЕРИК. Бобик?

МАКСОРЛИ. Да, ваше высочество. Парень объявил себя моральным лидером. Самопомазаный духовный вдохновитель общества обиженых, как они себя называют. Он всегда говорит им только то, что они хотят слышать.

ФРЕДЕРИК. Что же это такое, что они хотят слышать?

МАКСОРЛИ. Что нет ничего плохого в отсутсвии образования, в насилии, в зверении, и что всем этим можно и должно гордиться. Что убивать, насиловать, и продавать наркотики есть законное право каждого обиженого. Что все это огурцам позволено делать совершенно безнаказано, a если кто и заговорит о наказании, то можно и нужно восставать и волноваться, и жечь дома.

ФРЕДЕРИК. A чем он занимается, этот Бобик? Работает?

МАКСОРЛИ. Нет. Речи говорит, и все.

ФРЕДЕРИК. Богат он?

МАКСОРЛИ. Нет еще, но очень скоро станет.

ФРЕДЕРИК. Кто ему платит?

МАКСОРЛИ. Три благотворительные организации. Две из них содержит государство, то бишь, королева и ее советники. Третью финансирует сам господин Босой.

ФРЕДЕРИК. Но зачем же государству и господину Босому давать деньги организациям, которые субсидируют монстра? С таким же успехом они могли бы давать деньги Сфинксу.

МАКСОРЛИ. A что же еще делать, ваше высочество? Нам нужно продержаться, пока уйдет нынешнее поколение огурцов. Они неизлечимо коррумпированы, их невозможно ничему научить, и насилие из них ничем не выдавишь.

ФРЕДЕРИК. Так, ясно. Но мы попробуем. Вот я стану королем, и мы посмотрим.

МАКСОРЛИ(улыбается). Уж не без этого.

ФРЕДЕРИК. Вы мне не верите?

МАКСОРЛИ. Мой принц, я служил двум монархам которые говорили то же самое что вы только что, при их коронации. И еще одному монарху, который, после сказаного, еще и определил сроки решения проблемы.

ФРЕДЕРИК. Вам не кажется, что я на них не похож?

МАКСОРЛИ. Нет, не кажется.

ФРЕДЕРИК. Зачем же вы встали на мою сторону?

МАКСОРЛИ. Сказать вам правду?

ФРЕДЕРИК. Клянусь Джексоном! Конечно. Будте откровенны.

МАКСОРЛИ. Я устал от служения женщине, ваше высочество. Все эти капризы, и гневные срывы, и припадки безумного страха, и периоды чрезмерного веселья - и, ах, ваше высочество - эти четыре или пять дней, каждый месяц! Мне нужен хозяин, который ценил бы мой опыт, мои навыки, мое мужество, и мое умение сопоставлять факты и принимать решения. Так же, я устал от снисходительности, от взлядов свысока.

ФРЕДЕРИК. От чего, простите?

МАКСОРЛИ. От предубежденности общества, если хотите.

ФРЕДЕРИК. Но, капитан Максорли, если мне не изменяют глаза и уши, вы ведь, кажется, патриций?

МАКСОРЛИ. Да, ваше высочество.

ФРЕДЕРИК. Да и не просто патриций - но ведь еще и дворянин?

МАКСОРЛИ. Да.

ФРЕДЕРИК. Так как же тогда....

МАКСОРЛИ. Ваше высочество.... Нас никто не видит.... У вас бывают затруднения при чтении?

ФРЕДЕРИК(смеется). Совершенно верно, у меня очень плохое зрение. Вы проницательны, капитан.

МАКСОРЛИ. Нет. Я просто наблюдателен. Привычка. (вынимает из кармана очки). Никто не смотрит. Наденьте, ваше высочество.

Нерешительно, Фредерик надевает очки.

ФРЕДЕРИК. Ну и?

МАКСОРЛИ. Посмотрите на меня, мой принц.

ФРЕДЕРИК. A!

МАКСОРЛИ. Да, ваше высочество.

ФРЕДЕРИК. A почему?