Интервью и беседы с Львом Толстым

Возвращусь немного назад. До обеда, после верховой прогулки графа, когда он дал для чтения книги пришедшей к нему и сидевшей со мной под дубом женщине для ее племянников, - граф ходил со мною по одной из ближайших к дому аллей. Между прочим, я сказал: - В каждом из нас, людей - людей вообще, великих ли, малых ли, деятелей ли или бездельников, честных людей или подлецов - есть и хорошие, и дурные стороны. Достоевский даже среди самых отчаянных живорезов-каторжников - и у них находил хорошие стороны. Задача всех нас - развивать хорошие наши качества и уничтожать или ослаблять дурные. Вы достигли этого, вы идете по этому пути. Дай бог, чтобы и я, и другие шли с успехом по этому же пути. Я говорил с графом совершенно откровенно, не стесняясь, как будто с давно знакомым. Встречаются иногда такие люди, с которыми при первом же знакомстве чувствуешь себя откровенно, поведаешь им все и о себе, и о своих тайных думах. После обеда подошло десятка полтора близких знакомых и, соседей графа и его семьи. Граф меня со всеми ними перезнакомил. Но особенно граф рекомендовал мне, - "Мой близкий друг", - сказал он про него с особым ударением, - Вл. Григ. Черткова, недавнего заграничного издателя так называемых "Запрещенных сочинений Толстого". Черткову я сказал, что я написал о нем две библиографические заметки и упомянул о своей серии биографий "Деятелей освободительного движения". - А чьи биографии и характеристики вы печатали? - спросил меня Толстой. Я назвал Радищева, Пестеля, Рылеева, Герцена, Петрашевского, Огарева, Добролюбова, Мих. Михайлова, Чернышевского, Бакунина, Лаврова и Михайловского. Л. Н. засмеялся своим невыразимо славным, тихим смехом и сказал мне: - Ну, вы никого не забыли. Вы правоверный, верный вашей религии революции... - Но я писал только о мертвых. О живых, еще находящихся среди нас, например, о Вере Фигнер, Вере Засулич, князе Кропоткине, Лопатине, Дейч, Морозове - я ведь не писал и не включу их, по всей вероятности, если издам отдельно "Наших освободителей"... - Да к тому времени - кто знает? - еще откроются новые мощи ваших святых, - с добродушнейше-лукавой, иронической улыбкой заметил граф и снова засмеялся... Между прочим, Л. Н. тепло вспомнил о покойных С. Перовской, А. И. Желябове и Кибальчиче, друге моего отрочества и юности. - А вот дружба дружбой, а служба службой, - заявил я. - Мне надо торопиться в Питер, и я хочу поспеть к 11-часовому ночному поезду. - Да уж если вы непременно хотите уехать от нас сегодня, - (а то бы остались? - Я отрицательно покачал головой), - то мы вам заложим лошадь в экипаж. Я поблагодарил, но отказался. - Ну, как знаете, - сказал граф. - А вот что - я окончил сегодня новую статью. Так как Дмитрий Петрович торопится поспеть к поезду, - обратился Л. Н. ко всем присутствовавшим здесь, - то нельзя ли будет и прочесть ее еще при нем, при библиографе, тем более что именно по поводу этой статьи я хочу уполномочить Д. П. исполнить в редакциях петербургских газет одно важное для меня поручение. - А долгое время займет чтение вашей статьи, Лев Николаевич? - спросил я его. - С полчаса, пожалуй. - Ну, хоть час, - я, во всяком случае, к поезду поспею. Я хожу по шесть-семь верст в час, а теперь только еще семь часов вечера, - сказал я. После этого все - все на той же веранде - расположились группами; граф сидел рядом с чтецом (было нас 15 человек), и приступили к чтению. Чтец и декламатор попался прекрасный: я слушал очень внимательно.

Все соблюдали строгое молчание. Статья графа была написана на тему заповеди "Не убий!" (*7*). Со свойственным ему своеобразно могучим талантом и логической убедительностью он обращался и к нашему теперешнему правительству, и к нашим революционерам-террористам с просьбою, с мольбою - одному (правительству) прекратить "белый террор" - убийства посредством виселиц и расстрелов, к другой стороне - к революционерам - с тою же просьбою прекратить "красный террор" - убийства посредством динамитных взрывов, револьверных пуль, бомб и проч. Статья производила сильное, неотразимое впечатление и гипнотизировала слушателей. По окончании чтения стали говорить об этой статье. Я заметил: - Да ведь это "Vox clamantis... - ...in deserto" (*) - докончил, перебивая меня, Лев Николаевич. - Но ведь надо же по совести испробовать все доводы, чтобы прекратить кровопролитие. И я вас, Дмитрий Петрович, прошу оказать мне большую услугу.

(* глас вопиющего в пустыне (лат.). *)

- Сделаю для вас все, что смогу. - Вас знают в редакциях петербургских ежедневных газет? - спросил меня Л. Н. - Должны знать. - Так вот вы попросите, пожалуйста, издателей и редакторов, чтобы все они напечатали эту мою статью, которую вы сейчас слышали, - напечатали все в один день сразу (*8*). Нечего, конечно, и говорить, что ни о каких гонорарах и речи тут не может быть. Ведь я доказываю в своей статье неопровержимую истину, что... - Что спокойствие и счастье дорогой нам отчизны, Лев Николаевич, настанет с прекращением террора и "белого", и "красного", и что я должен ходатайствовать перед редакциями петербургских наиболее влиятельных газет о помещении с означенной целью вашей статьи. Я поблагодарил Толстого, крепко пожал ему руку и распрощался с ним, его семьей и друзьями, взял свою котомку (в которую заботливая рука графини наложила пирога, вареного языка и прочей снеди) и зашагал по парку.

Комментарии

Д. П. Сильчевский. День у Льва Толстого. - Биржевые ведомости, 1907, 2 и 3 августа, No 10029 и 10030. Дмитрий Петрович Сильчевский (1851-1919), журналист, библиограф. Посетил Ясную Поляну 26 июля 1907 г. Н. Н. Гусев записал следующий отзыв о Сильчевском Толстого: "После ухода Сильчевского стали о нем говорить и отзывались неодобрительно. Но Лев Николаевич сказал: - Он хорош. Он тяжел, но хорош" (Гусев Н. Н. Два года с Л. Н. Толстым, с. 331).

1* Сильчевский цитирует по памяти. "...Моя работа не стоит ваших, глаз..." - написал ему Толстой 17 ноября 1902 г. (т. 73, с. 329). 2* Письмо было отослано, но не дошло. Сохранилась пометка на конверте рукой Толстого: "Благодарить за извещение и написать, чтобы приезжал" (т. 77, с. 301). 3* Брошюра "Социальная эволюция" (Лондон, 1894) принадлежала перу английской женщины-социолога Бенжамен Кидд (1858-1916). Хранится в яснополянской библиотеке Толстого. 4* Вовенарга перевел для Толстого Гавриил Андреевич Русанов (1846-1907), близкий его знакомый с 1883 г. 5* Под этим названием было напечатано письмо к Ку Хунмину (октябрь 1906 г.) 6* Герой романа И. С. Тургенева "Рудин". 7* В начале июля 1907 г. в Петербурге был арестован Н. Е. Фельтен за издание брошюры Толстого "Не убий" (1900). Это послужило толчком для писания Толстым статьи "Не убий никого" (т. 37). 8* Статья "Не убий никого" с большими купюрами была напечатана 6 сентября в газете "Слово", а 8 сентября перепечатана "Русскими ведомостями" и рядом других газет.

"Голос Москвы". Г. Клий. Новая статья графа Л. Н. Толстого

Л. Н. Толстым написана статья на тему о непрекращающихся в России убийствах и зверствах под заголовком "Не убий никого". Эту статью Л. Н. хочет поместить в один и тот же день во всех газетах. По этому поводу сотруднику нашему, побывавшему в Ясной Поляне, удалось узнать - отчасти от самого Льва Николаевича, отчасти от лиц, близких к нему, - следующее: Статья действительно написана Львом Николаевичем, но в настоящее время далеко еще не готова к печати. По обыкновению, Л. Н. каждый день ее изменяет: делает поправки, дополнения, сокращения и т. д. Всякий раз после такой черновой корректуры статья переписывается на пишущей машине, Л. Н. опять самым тщательным образом просматривает текст, и в результате - новые поправки, новая переписка. За самое короткое время, по словам графини С. А. Толстой, статья выдержала около двадцати таких корректур. - И вероятно, выдержит еще столько же! - добавляет, смеясь, Софья Андреевна. - Не дальше, как сегодня, то есть в субботу, опять со статьей произошло что-то. Я слышала, как Лев Николаевич давал какие-то пояснения барышне, которая у нас работает на пишущей машине, читал и показывал места, где сделаны поправки, волновался... Это волнение в период, когда Лев Николаевич готовит что-либо для печати, тоже характерная и хорошо знакомая черта писателя всем, кому приходилось видеть его в такое время. И в данном случае состояние Л. Н. тем более понятно, что статья, по его мысли, должна появиться в один и тот же день не только в русских газетах, но и в наиболее распространенных заграничных изданиях. Все заботы по печатанию статьи в заграничных изданиях взяло на себя одно лицо, близко стоящее к Л. Н. (*1*) и уже не раз исполнявшее подобные поручения. - Я лишен возможности, - говорил Л. Н. нашему сотруднику, - поместить статью в московских газетах раньше, чем в заграничных изданиях, потому что, как мне объяснили, тогда эти последние издания ограничились бы перепечаткой из русских газет лишь выдержек статьи, - может быть, даже им угодных выдержек. А этого бы мне не хотелось. Пусть уж статья будет напечатана целиком. Поместить свою статью в какой-нибудь одной газете я тоже не могу, так как это легко могло бы быть истолковано в том смысле, что я ей отдаю предпочтение перед всеми остальными, - а при нынешней политической окраске газет еще скажут, пожалуй, что я примыкаю по своим убеждениям к той или другой политической партии. От одной московской газеты я получил уже уведомление, что редакция согласна поместить мою статью одновременно с другими изданиями... На вопрос, как скоро эта статья может появиться в печати, Л. Н. ответил: - Думаю, недельки через три. Хотя с переводом статьи на иностранные языки дело может затянуться до месяца и больше... В заключение остается лишь сказать, что статья в сжатой сильной форме сконцентрировывает, так сказать, в себе все взгляды Л. Н. на человеческие взаимоотношения, уже известные читающей публике. А лейтмотивом статьи является идея: "Не убий никого!" Эта работа не мешает Л. Н. следить самым внимательным образом за всем, что творится в России, по газетам, а также за новыми книгами и брошюрами, которые появляются на нашем книжном рынке. Вечера Л. Н. проводит в обществе гостей, которых сейчас в Ясной Поляне очень много. - Полон дом! - как говорит Софья Андреевна...