Детские годы Багрова-внука

тские забавы", "Фиалка и Терновый куст", "Бабочка", "Счастье благодетельства", "Николашина похвала зимним утехам" (лучше всех написанное), можно назвать истинными сокровищами для маленьких детей. Я имею теперь под руками три издания "Детской библиотеки" 1806 (четвертое издание), 1820 и 1846 годов (вероятно, их было более десяти); но, к удивлению моему, не нахожу в двух последних небольшой драматической пиески, в которой бедный крестьянский мальчик поет следующую песню, сложенную для его отца каким-то грамотеем. Вот она:

Не в неге я родился,

Не в роскоши я жил;

Работал и трудился,

И хлад и зной сносил.

Терпя различны муки,

Боролся я с судьбой;

Мои суровы руки

Не знали, что покой.

Я солнечного всходу

Ни разу не проспал,

В суровую погоду

Укрыться не искал.

Но, плугом раздирая

Утробу я земли,

То дрогнул, промокая,

То весь горел в пыли.

За разными трудами

Меня зрел солнца бег;

Здесь твердыми стенами

Одел я дикий брег;

Там каменные домы

Воздвигнул для других,

Чуть крышу из соломы

Имея для своих.

Земную жилу роя,

В пещерах погребен,

Я солнечного зноя

И света был лишен.

В количестве премногом

Я злато находил

И в рубище убогом

Весь век мой проводил.

Однако ж в это время,

Быв молод и здоров,

Не чувствовал я бремя

Сих тягостных трудов;

Без всякого излишку

Довольно собирал,

Кормил свою семьишку,

Был сыт и сладко спал.

Но младость промелькнула,

Ее уж боле нет;

Скорбь лютая согнула

Упругий мой хребет...

Мой одр, где я, страдая,

Убог лежу и сир,

Злой смерти ожидая,

Стал ныне весь мой мир.

Почему и кем была исключена драматическая пиеса и песня в изданиях 1820 и 1846 годов, не понимаю. Какая надобность была перепечатывать текст старых изданий 1790 годов, когда было издание 1806 года, исправленное и значительно пополненное самим Шишковым?

А сколько силы и теплоты в приведенной мною песне, несмотря на неприличную для крестьянина книжность некоторых слов и выражений, хотя это извиняется тем, что песню написал какой-то грамотей! Как слышна горячая любовь Шишкова к простолюдину! (Примеч. автора.)

Сражение младшего Кира с братом своим Артаксерксом, его смерть в этой битве, возвращение десяти тысяч греков под враждебным наблюдением многочисленного персидского воинства, греческая фаланга, дорийские пляски, беспрестанные битвы с варварами и, наконец, море - путь возвращения в Грецию - которое с таким восторгом увидело храброе воинство, восклицая: "Фалатта! Фалатта!"* - всё это так сжилось со мною, что я и теперь помню всё с совершенной ясностью.

______________

* Море! Море! (грен.)

Так безмятежно и весело текла моя жизнь первые месяцы. Не могу в точности припомнить, с какого именно времени начала она возмущаться. Это случилось как-то неприметно. Оба мои дяди и приятель их, адъютант Волков, получили охоту дразнить меня: сначала военной службой, говоря, что вышел