Семейный круг

Гарий Вартанович. А вы всю жизнь боролись с людьми, и я могу тоже спросить, а какой смысл? Чего вы этим добились?

Старик. Яс людьми не боролся, а за людей боролся, ты не путай. И до конца жизни буду это делать!

Гарий Вартанович. А может, хватит,?.. Может, лучше отдохнуть немного? Ведь совсем мало осталось, совсем чуть-чуть... Там ведь, дальше, уже не имеет значения, кем ты был и. назовут улицу твоим именем или не назовут, там все равно...

Старик. Между прочим, останутся после тебя деньги или не останутся, тоже никакого значения не имеет. Гарий Вартанович. Точно. Старик. Что же ты до сих пор их копишь? Гарий Вартанович. Приятно. Старик (с усмешкой). Несчастный ты человек, Гарий. Гарий Вартанович. А вы счастливый? Стар и к. Да.

Пауза.

Гарий Вартанович (тихо). Вам нравится бороться, мне копить деньги, но очень скоро мы оба умрем, неужели не чувствуете?

Старик (тоже негромко). Но пока это не произошло - я тебя последний раз предупреждаю: прекрати билетные махинации, или я вынужден буду принять меры!.. И перестань шарить по шкафам.

Гарий Вартанович. Что?!

Старик. Все варенье сожрал, теперь за орехи и миндаль принялся? Сказано же было: на праздник оставлено.

Гарий Вартанович. Это клевета!

Старик. Всю жизнь ты воровал, Гарий. Хотя бы в собственной семье этого не делай.

Гарий Вартанович (смущенно). Я немного совсем... По ночам есть хочется.

Пауза.

Старик. Что же ты не говорил?

Гарий Вартанович (потупившись). Стыдно.

Старик. Я скажу Эльмире, чтобы тебе на ночь оставляла еды.

Гарий Вартанович. Спасибо... (Встает, идет к двери, останавливается.) Только...

Старик. Не волнуйся, доплачивать тебе не придется...

Гарий Вартанович уходит.

Старик сидит за столом, затем медленно поднимается и, ссутулясь, тяжело ступает к двери. Увидев входящего Теймура, выпрямляет спину, заставляет себя улыбнуться.

Те й м у р. Доброе утро.

Старик. Доброе, доброе... Ну, как работалось? Т е й м у р. Увлеченно. (Идет к столу.) Что у нас тут пожевать?

Старик (смотрит ему вслед). Чай надо подогреть. Сейчас скажу Рене.

Т е и м у р (трогает чайник). Не надо, он вполне... Опять этот Ромео буянил?

Старик. Да.

Т е и м у р. Бедняга.

Старик (останавливаясь в дверях). Только прошу тебя, при ней такие вещи не говори.

Теймур (пожав плечами). Какая разница, скажу я что-то или нет - разве дело в этом?.. Его что, забрали?

Ст а р и к. Да. Мы достаточно долго его уговаривали.

Теймур. Надеюсь, ничего серьезного ему не грозит?

Старик. Участковый давно на него зуб точит.

Теймур. В крайнем случае получит несколько суток... Она переживает?

Старик. Очень.

Теймур (улыбнувшись). А вы?

Старик. Ты же знаешь, как я ее люблю...

Теймур. Любящие всегда причиняют друг другу страдания.

Старик. У меня не было другого выхода: это страшная семья.

Т е и м у р. Разве?

Старик. Одна мамаша чего стоит.

Теймур. Ничем не хуже отца.

Старик. В пятидесятом году он ее привязал к кровати бельевой веревкой, чтобы она никуда не могла выйти, и уехал в командировку.

Теймур. Что же она не развязалась?

Ст а р и к. А он и руки и ноги ей связал. Ни встать не могла, ни сесть.

Теймур. Хороший способ. Главное - надежный.

Старик. С ее согласия. Два дня она терпела, на третий не выдержала, крик подняла. А теперь строят из себя интеллигентов.

Теймур. Он хороший музыкант. И сын, по-моему, не без способностей.

Старик. А старший брат?

Теймур. Ничего страшного. Это называется: повышенное чувство справедливости.

Старик. И в такую семью отдать нашу дочку? Что за муж, который каждый вечер до полуночи в саксофон дудит?!

Теймур. Вы что-то имеете против саксофона?

Старик. Дело не в инструменте.

Теймур (улыбаясь). Приятно слышать. А когда-то все могло решить именно это. Бедный Пирик Рустамбеков, первый азербайджанский саксофонист, упражнялся в запертом шифоньере, чтобы соседи не услыхали...

Старик. Он дома не играет, вечно где-то шляется... И компания у него такая же...

Т е и м у р. Лабухи.

Старик. Что?

Теймур. Музыканты, говорю.

Старик. Отец его меня ненавидит.

Теймур. За что?

Старик. Чувствует мое отношение. Слишком много я о них знаю... У меня просьба - поговори с ней, она тебя уважает, успокой как-то, объясни, посоветуй что-нибудь...

Теймур. Я плохой советчик, дядя...

Старик. Она тебя послушается... (Услышав шаги, переходит на шепот.) Идет... (Покидает гостиную.)

Входит Рена.

Рена (подойдя к столу, трогает чайник). Встали?

Теймур. Давно.

Рена. Ящик с табличками на место надо поставить. Переполох из-за него с утра.

Теймур (с интересом смотрит на собеседницу). А ты знаешь, где он?

Рена. Да.

Теймур. А зачем я его брал, тоже знаешь?

Рена. Да.

Теймур. Ну-ну... Интересно... И давно ты об этом знаешь?

Рена. Да.

Теймур (озадаченно). А что именно ты знаешь?

Рена. Я вчера все слышала.

Теймур. Каким образом?

Рена. Я здесь сидела, в гостиной, когда вы пришли.

Теймур. Почему же мы тебя не увидели? Мы свечу зажигали.

Рена. Я вон там сидела. (Показывает на угол между шкафом и окном).

Теймур. А что ты там делала? Впрочем, ясно, ждала любимого. Мы, насколько помню, ничего особенного себе не позволяли. Как мы себя вели, на твой взгляд?

Рена. Нормально.

Теймур. Ты очень красноречива.

Рена. Она что, без ящика не может в окно залезть?

Теймур. Не знаю. Но с ящиком удобней.

Р е н а. А что будете делать, когда таблички унесут?

Т е и м у р. Что-нибудь придумаем. Ты лучше скажи, что ты собираешься делать?

Репа молчит.

Я понимаю, тебе, конечно, трудно принять решение. Старик действительно много для тебя сделал. И любит тебя страшно. Но благодарность не единственное чувство, которым нужно руководствоваться в жизни. Любовь это ведь тоже важная вещь... Пожалуй, самая важная. И нельзя ею жертвовать только из-за того, что боишься обидеть человека, которому чем-то обязан... Ты пойми меня... правильно. Я считаю, что ты молодец, твоя преданность нашей семье достойна уважения. Старик просто счастлив. Но люди даже против родного отца восставали во имя любви... (Помолчав.) Хотя, с другой стороны, тебе, наверное, трудней. Когда чужой человек отдает тебе столько внимания и сил, наверное, это еще больше связывает... Ты молодец. Я тебе все это говорю, потому что нечестно было бы не сказать правду, но в глубине души я тебе благодарен за твое терпение и преданность Старику. Ты для него больше, чем мы все, вместе взятые. Он всех нас любит, конечно. (С еле уловимой иронией.) По-своему, как вождь детей своего народа. Но ты его особая слабость.

Р е н а. Чай налить вам?

Т е и м у р. Спасибо. А за любимого своего не переживай. Ничего с ним не сделают. Подержат несколько дней и отпустят...

Р е н а. Ящик надо на место поставить.

Т е и м у р. Обязательно. Как твои занятия?

Р е н а. Нормально.

Т е и м у р. Прекрасное слово - нормально. Готовый ответ ш все вопросы. Как ты себя чувствуешь?

Р е н а. Нормально.

Т е и м у р. Как переносишь домашнее заключение?

Р е н а. Нормально.

Т е и м у р. Что бы еще спросить? Как относишься... ко мне?

Рена молчит.

Ну что же ты? Повторяю: как относишься ко мне?

Опять молчание.

Что ты молчишь?

Р е н а. А вы не знаете?

Т е и м у р. По-моему, нормально.

Р е на. Она вас не любит.

Пауза.

Теймур. По-моему, ты ошибаешься.

Рена. А вы ее?

Теймур. По-моему, да.

Рена. Она над вами издевается.

Теймур. С чего ты взяла?

Рена. А вы не помните, как переживали?.. Все говорили, что она с вашим товарищем живет... с этим архитектором. Уже забыли?