Избранное

Гоголь читал драму Пушкина "Борис Годунов" и приговаривал:

- Ай да Пушкин! Действительно, сукин сын!

Снится однажды Герцену сон. Будто эмигрировал он в Лондон, и живется ему там очень хорошо. Купил будто собаку бульдожьей породы. До того злющий пес - сил нет: кого увидит, на того и бросается...

И вдруг он уже не в Лондоне, а в Москве, идет по Тверскому бульвару, чудовище свое на поводке держит, а навстречу ему - Лев Толстой.

И надо же тут, на самом интересном месте, пришли декабристы и разбудили Герцена.

Однажлы Чернышевский видел из окна своей мансарды, как Лермонтов вскочил на коня и крикнул: "В пассаж!"

"Ну и что же, - подумал Чернышевский, - вот бог даст, революция будет, тогда и я так-то крикну."

И стал репетировать перед зеркалом, повторяя на разные манеры:

- В пассаж!.. В пасса-а-аж! В пассаж!

Однажды Гоголь написал роман. Про одного хорошего человека, попавшего в лагерь на Колыму. Начальника лагеря зовут Николай Павлович (намек на царя). И вот с помощью уголовников травят этого хорошего человека и доводят его до смерти.

Гоголь назвал роман "Герой нашего времени", подписал "Пушкин", отнес Тургеневу, чтобы напечатать в журнале.

Тургенев - человек робкий. Он прочел роман и покрылся холодным потом. Решил скорее отредактировать. И отредактировал. Место действия он перенес на Кавказ. Заключенного заменил офицером. Вместо уголовников у него стали красивые девушки, и не они обижают героя, а он их. Николая Павловича он переименовал в Максима Максимовича. Зачеркнул "Пушкин", написал - "Лермонтов".Поскорее отправил рукопись в редакцию, отер холодный пот и лег спать.

Вдруг посреди сладкого сна его пронзила кошмарная мысль:

- Название! Название-то он не изменил!

Тут же, почти не одеваясь, он уехал в Баден-Баден.

Толстой очень любил детей. А взрослых терпеть не мог, особенно Герцена. Как увидит, так бросается с костылем, да все в глаз норовит, в глаз.

А тот делает вид, что ничего не замечает.

Федор Михайлович Достоевский, царство ему небесное, как и Лермонтов, очень любил собак, но был болезненно самолюбив и скрывал это (насчет собак), чтобы никто не мог сказать, что он подражает Лермонтову. Про него уже итак много чего говорили...

Пушкин сидит у себя и думает: "Я - гений, ладно. Гоголь тоже гений. Но ведь и Толстой - гений, и Достоевский, царство ему небесное, гений! Когда же это кончится? "

Тут все и кончилось.