Том 23. Письма 1892-1894

Простите за краткость. Спешу.

Ваш А. Чехов.

Суворину А. С., 4 марта 1893 ^*

1291. А. С. СУВОРИНУ

4 марта 1893 г. Москва.

4 März. Moskau.

Я сейчас в Москве, а завтра еду домой. Ваш роман ^* высылайте заказною бандеролью в Серпухов. Вообще если Вам случится пересылать мне заказные письма и ценные бумаги, облигации, акции и проч., то направляйте их именно в Серпухов. Так как этот город составляет центр служебной деятельности податного инспектора ^*, то сообщение установилось довольно прочно. Передайте об этом и Алексею Алексеевичу, которому я вчера послал две рукописи. Статью Бацевича о сахалин<ской> нефти ^* придется Вам или А<лексею> А<лексеевичу> прочесть в корректуре. Уж очень по-канцелярски написано.

Вчера я обедал у Лаврова. Увы, когда-то и я писал ему ругательные письма, а теперь я ренегат ^*!! У Лаврова приятно бывает обедать. Чисто московская помесь культурности с патриархальностью — сборная селянка, так сказать. Выпили по пяти рюмок водки, и Гольцев предложил тост за единение художественной литературы и университетской науки. О Вас и Вашем письме — ни слова ^*. Выпили мадеры, белого, красного, игристого, коньяку и ликеру, и Лавров предложил тост за своего дорогого, хорошего друга А. П. Чехова и облобызался со мной. Курили толстые сигары.

Вчера на обеде я познакомился с литератором Эртелем, учредителем воронежск<их> столовых. Впечатление очень хорошее. Умный и добрый человек. Он просил сходить вместе к Толстому, который стал ко мне благоволить особенно, но я отклонил сие предложение, ибо мне некогда, а главное — хочется сходить к Толстому solo.

Сейчас еду в «Русск<ую> мысль» просить 500 руб. Нужно на семена. Кажется, после выхода мартовской книжки оная Мысль будет должна мне именно столько. А после этих 500 р. придется заговеться, так как нового я еще ничего не начал, а богатой невесты всё нет и нет. Вот если б Вы потеряли на улице 50 тысяч, а я бы их нашел! Если сегодня возьму денег, то куплю себе шикарную шляпу и летнее пальто. Пора запасаться летним платьем. Шляпу куплю удивительную и вообще намерен франтить.

Не знаю, что Вы скажете насчет конца моей повести. Кажется, напряжения нет, и действие течет плавно и закономерно. Спешил очень, вот что скверно. Наверно, в спешке проскользнула какая-нибудь подлость, которую заметишь уж потом, когда не вырубишь топором. Хотел я дать маленький эпилог от себя ^*, с объяснением, как попала ко мне рукопись неизвестного человека, и написал этот эпилог, но отложил до книжки, т. е. до того времени, когда эта повесть выйдет отдельной книжкой ^*. А печатать книжку можно уж в апреле. В повести больше 5 листов, т. е. почти вдвое, чем в «Палате № 6». Стало быть, книга выйдет толстая, и не придется обманывать публику. Только книжку едва ли пустит цензура. Впрочем, там видно будет.

Сестра уже поправилась.

Будьте здоровы и благополучны.

Ваш А. Чехов.

Эртелю А. И., 4 марта 1893 ^*

1292. А. И. ЭРТЕЛЮ

4 марта 1893 г. Москва.

4 март.

Простите, многоуважаемый Александр Иванович, я обманул Вас ^*. Дело в том, что до 2¼ часов сидел я в редакции «Р<усской> м<ысли>», а в 3 должен был обедать на Мл. Бронной. Я забыл вчера сказать Вам, что меня пригласили обедать.

Что касается моего участия в литературн<ом> вечере, то не тревожьте моего праха ^*. Я читаю отвратительно, но это бы еще куда ни шло. Главное — у меня страх. Есть болезнь «боязнь пространства», так и я болен боязнью публики и публичности. Это глупо и смешно, но непобедимо. Я отродясь не читал и никогда читать не буду. Простите мне эту странность. Когда-то я играл на сцене ^*, но там я прятался в костюм и в грим, и это придавало мне смелость.

Завтра я еду домой. Когда опять буду в Москве, то непременно побываю у Вас. Желаю Вам всего хорошего.

Ваш А. Чехов.

Ст. Лопасня Моск.-К. дор.

Это мой деревенский адрес.

На конверте:

Здесь, Волхонка, Княжий двор, кв. 52 Александру Ивановичу Эртелю.

Сергеенко П. А., 7 марта 1893 ^*

1293. П. А. СЕРГЕЕНКО

7 марта 1893 г. Мелихово.

Пишу тебе на бумаге цвета вишневого сока, так как к такому красавцу, как ты, нельзя писать на обыкновенной бумаге. Пишу 7-го марта, но письмо получишь ты, вероятно, после 10-го: распутица страшная и добраться до станции так же трудно, как вообразить себе Жужелицу в роли Офелии ^*. Нельзя ни ездить, ни ходить.

Ты не поверил мне, что у меня была больна сестра ^*. Я никогда не вру. Сестра выздоровела только недавно. Брюшной тиф.

«Новостей дня» я не получаю.

Насчет билета ^*, пожалуйста, не хлопочи, так как мне приходится ездить очень редко.

В Москве я буду на Фоминой неделе. Дорога плохая, да и работы много.

Свинью нарисовал ты чудесно. Жду повторения.

Немирович уедет на Святой неделе в Мариупольский уезд? Значит, увидимся мы не раньше сентября. Значит, и с XII я познакомлюсь лишь осенью ^*.

Пиши, пожалуйста.

Получаю «Таганрогский вестник».

Отчего остановилась «Моск<овская> газета» ^*?

Родился баранчик. В пруд текут ручьи. Куры собираются нестись.

Будь здоров.

Твой А. Чехов.

Гольцеву В. А., 8 марта 1893 ^*

1294. В. А. ГОЛЬЦЕВУ

8 марта 1893 г. Мелихово.

Timeo Danaos et dona ferentes ^*. Ov. [21]

8 марта.

Липгарт и К° вышлют плуг ^* 20-го марта на Шолковку, а накладную принесет Вам рассыльный в редакцию.

Le mouton [22] прыгает. Если бы я жил около Шолковки, то подарил бы Вам еще борону, соху, телегу, гуся мужеска пола, дворняжку и вишневых даревьев. Не забудьте заказать себе в Москве водовозку, а то около Шолковки с Вас сдерут. Железные лопаты и вообще инструменты — у Линдемана на Мясницкой. Высокие сапоги и кожаное пальто (Пихлау на Петровке) обязательны. Без беговых дрожек нельзя быть вполне счастливым. Одним словом, придется Вам вывалить из кармана тысячонки полторы на то да на се, акроме прочего.