Великий розенкрейцер

защиты. Между тем ей невыносимо и мучительно было оставаться одной со своей тайной, ей нужно было найти себе защитника, который бы помог ей выполнить задачу. Да, задачу, и эта задача уже была ясна перед нею: она должна спасти «его», вырвать из мрака и зла его душу, дать ему свет, жизнь и счастье. Когда эта задача открылась ей, она почувствовала мучительный и в то же время блаженный трепет, и вдруг ей показалось, что она только что проснулась к жизни, что до сих пор она не жила, не существовала, что до сих пор был какой-то сон, а теперь началась действительность, явь. У нее будто выросли крылья, стало так широко, привольно, свободно. Явилась цель жизни.

И она вспомнила о добром священнике. Только он может быть ее помощником и защитником, только он все поймет и объяснит ей и укажет путь. Но где он, как найти его?

С этими мыслями она заснула. Что ей всю ночь грезилось лицо с загадочным, могучим и теперь уже не страшным взглядом, что ее сердце всю ночь билось и замирало – это понятно. Но вот что случилось при ее пробуждении: ее горничная заметила ей, что она опять побледнела, что вообще она плохо поправляется.

– Позвольте вам доложить, барышня, вы бы к отцу Николаю съездили, – говорила горничная, – помолился бы он с вами, и всю вашу хворость как рукой бы сняло.

– Кто этот отец Николай? – с забившимся сердцем, боясь еще верить, спросила Зина.

– А нешто вы, барышня, не слыхали? Отец Николай, священник, святой человек, он из деревни приехал, старого князя Овинова от смерти спас… Князь-то совсем кончался, а он помолился… и князь ожил… Теперь много народу к отцу Николаю ходит, и всем он помогает…

– Да где же, где он живет? – почти задыхаясь, спрашивала Зина.

– А в княжеском доме, у самого этого Овинова князя… и доступ к нему свободный, кто хошь приходи… Многие ходят – и из простонародья, и бары…

Зина себя не помнила от радости. Она увидела в этом помощь свыше, Божье благословение ее начинаниям. Как могло быть иначе? Кто же это видел и слышал ее чувства и мысли? Кто в первую же минуту ответил на ее вопросы и дал ей все нужные указания? Ведь не слепой же случай! Она уже ясно сознает теперь и ощущает, что кто-то, безгранично могучий, ведет ее и направляет судьбу ее.

В первую же свободную минуту она поехала к отцу Николаю, в дом князя Захарьева-Овинова. Ведь это «его» дом, «он» живет здесь, но ей не было это страшно…

И вот все это она рассказала священнику. Рассказала в кратких словах и о себе, о своем детстве, воспитании, о своем теперешнем положении при дворе и о милости царицы.

XV

Казалось, отец Николай слушал ее рассеянно и даже о другом думал; казалось, он давно уже знал все то, о чем она ему говорила. Ее голос дрогнул, когда она начала признание в любви своей. Не стыдилась она этого признания, но страшилась – а вдруг священник скажет ей, что чувство ее ужасно и погибельно, что она должна с ним бороться как с дьявольским наваждением и побороть его.

Но отец Николай положил ей на голову свою руку, и его тихий голос сказал