Похождения Шипова, или Старинный водевиль

Шляхтин. Каков, каналья... Он еще разговаривает! Он за мной, я за ним, он за мной...

Шипов. Ей-богу, глаз с него не спускал. Он в карете, а я пеший-с.

Шляхтин. Порет всякий вздор... (Кричит.) А он не знает, что есть предписание его арестовать!

"Боится, - подумал Михаил Иванович удовлетворенно, - боится, мышка серенькая... В глаза не смотрит, боится. Сейчас пужнем..."

Шипов. Ваше благородие, я ить из Петербурга только что... Их сиятельство князь...

Шляхтин. Врешь!

Шипов. Да ей же богу.

Шляхтин. Врешь! Подойди сюда. Подойди, кому говорю! Подойди.

Шипов. Да я и так вот он.

Шляхтин. Подойди, совсем подойди.

Шипов. Куды ж еще-то? Аншанте? Стол ваш в пузо уперся.

Шляхтин. Стой и не шевелись. Прохвост, ты решил продолжать свою комедию? Ты хочешь, чтобы я прослыл дураком? Кто тебя нашел, говори. Ну, говори...

Шипов. Кто меня нашел? Да я почем знаю?

Шляхтин. Я тебя, каналья, рекомендовал?

Ш и п о в. Так точно...

Шляхтин. Врешь!

Шипов. Истинно вру... Меня их сиятельство рекомендовали... как верного человека.

Шляхтин. Ага, значит, признаешься? Значит, еще совесть есть...

Ш и п о в. А как же.

Шляхтин заходил по кабинету, не в силах скрыть волнения.

"Главное - это чего ему известно, - подумал Михаил Иванович, легонько улыбаясь. - Может, еще орден дадут, се муа..."

Лицо Шляхтина смягчилось, глаза словно потухли, но Шипов был настороже.

Шляхтин. А типография как? Работает? Надеюсь, в лучшем виде?

Шипов. Это какая? У графа?

Шляхтин. Ну зачем же у графа, любезный? У тебя. Твоя...

Шипов. Какая типография?

Шляхтин. Вот прохвост... Ты деньги на станки получил?

Шипов. А как же, ваше благородие. Все сполна. Премного вам благодарны.

Ш л я х т и н. Станки купил?

Шипов. Так точно-с. Какие станки?

Шляхтин. Типографские, разумеется, для печатанья.

Ш и п о в. А как же-с, знаю...

Ш л я х т и н. Купил, я спрашиваю?

Шипов. Так-течне-с.

Шляхтин. Установил?

Ш и п о в. А как же-с.

Шляхтин. Ну, пошла работа? (Смеется.)

Шипов (смеется). Пошла, ваше благородие. Как еще пошла...

Шляхтин. Где же ты все это устроил?

Шипов. Чего?

Ш л я х т и н. Типографию, чего!

Шипов. Не могу знать-с...

Шляхтин. Как не можешь знать? Станки купил или нет?

Ш и п о в. А как же-с,!..

Шляхтин. Где же типография?

Шипов. А-а-а, вон про что! У графа, ваше благородие, в Ясной Поляне.

Шляхтин. А твоя где?

Ш и п о в. Моя? У меня нет...

Шляхтин (смеется). Вот то-то, что нет... Ему, прохвосту, посылают деньги, он их пропивает, а после несет всякий вздор. Так?

Шипов (смеется). Никак нет-с...

Ш л я х т и н. То есть что значит нет? Куда деньги девал?

Шипов. Все вышли, ваше благородие. Я отчет могу сделать. Как велели, так я и потратил...

Шляхтин. Тебе, шельмецу, велели типографию устроить! Устроил?

Ш и п о в. А как же-с...

Шляхтин хотел было крикнуть, но подошел к окну и показал Шилову сутулую спину. Гнев клокотал в нем, воротник мундира глубоко врезался в красную, напряженную шею.

"Может, пронесет, - подумал Шипов о надеждой, - покричит-покричит, да и выгонит. А там, лямур-тужурц пущай они все хоть треснут. Значит, чего я там, кому?.. Графу Толстому чего? Али он мне чего? Полный сетре-бьен..."

"Каков бестия! - подумал в этот же момент Шляхтин. - Ежели глядеть в его кошачьи глаза, вое как будто сходится, все справедливо... И бровью не поведет, лжец, нахальная свинья!.. Отправить его в арестантскую - и все тут..."

Шляхтин. Значит, типографии нет, деньги пропиты, весь департамент введен в заблуждение, и ты еще здесь, прохвост, пытаешься мне втирать очки и воображаешь, что это тебе удастся?

Шипов. Лямур?

Шляхтин. Ну?..

Шипов. Ваше благородие, я чего видал, того и писал вашей милости. Зря вы меня честите... Я могу отчёт сделать.

Шляхтин. Мало того, что надул меня, - надул почтенных людей, государя... Я уж не говорю о князе, а он меж тем...

"У-у-у, - подумал Шипов с ужасом, вспоминая розовый дворец, - ежели князь не поленятся, они меня согнут!.. Ах, да уж разом бы все... А может, помилуют? Может, и обойдется? Чего это он кричит, а в глаза не смотрит? Может, не нужен я ему, а это он так?"

Шляхтин. ...за тебя заступался рекомендовал, скотину этакую... Он этого не простит.

Шипов. Да я ж всем сердцем.

"Эх, - подумал он, - а ведь надо бы было в Ясную съездить, надо было".

Шляхтин. Вот они, твои донесения. Видишь? Говори начистоту, что правда, а что соврал...

Шипов. Ага, значит, так... (Плачет.) Эх, разнесчастный я человек! Стараисси, стараисси, а все равно мордой об тубарет!

Шляхтин. Говори, в чем солгал... О душе подумай, каналья!

Ш и п о в. Да я и так думаю... Ничего я не лгал, ваше бла...

Шляхтин. Последний раз: станки купил?

Шипов. А как же.

Шляхтин. Сколько штук?

Ш и п о в. Ах ты господи... Значит, так...

Шляхтин. Ну, соври, соври. (Смеется.) Значит, так...

Шипов. Да вы бы не дражнились, ваше благородие, я же волнуюсь...

Шляхтин. Где же ты типографию устроил?

Шипов. Какую типографию?

Шляхтин. Ладно, хватит! Дурака будешь в подвале разыгрывать. Эй, кто тут есть?

"Кажись, пронесло, - вздохнул Михаил Иванович. - И поплакал, и посмеялся. Теперь-то уж все равно. Вон они и промеж собой никак не решат, кто, да что, да почему..."

Вошел унтер со связкой ключей. Шляхтин кивнул ему устало. Унтер тронул Шилова за локоть и повел его в арестантскую.

"Какая чушь! - подумал частный пристав. - Как я мог так долго унижаться? Однако он явился сам, а что ежели все не так, как расписали из Тулы? Глаза зеленые, нос вострый, помесь хорька с лисой, но и что-то человеческое в нем все-таки... какое-то даже благородство, хотя этот чудовищный котелок, да и по всему, жулик..."

Едва за Михаилом Ивановичем захлопнулась дверь и прогромыхал железный засов, как сердце его забилось ровно, дыхание успокоилось, и он, не обращая внимания на прочих арестантов, присел на нары, чтобы насладиться собственной участью. Теперь можно было никуда не бежать, ни от кого не спасаться. Он решил вздремнуть, пока дают. Снял сюртук, постелил на нары, собрался было улечься, как вдруг увидел перед собой Яшку.

- Здравствуй, благодетель, - сказал Яшка, не очень удивляясь встрече. - Ты чего это, Михалваныч, аи украл чего?

- Почему это украл? - смутился Михаил Иванович. - Это ты, Яшка, по карманам охотник, а у меня дела государственные.

- Эх, - сказал Яшка, - быдто не всяк ворует. Один из кармана, другой из ларца, а третий и из сундука... Всем жить охота. А ты, благодетель, стало быть из сундука потянул?

- Из сундука, - засмеялся Шипов, укладываясь. - Ах ты, мышка серенькая.

- Не уберегся, значит, - сказал Яшка серьезно. - Мне тебя жалко.

12

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

Канцелярия

Московского Военного

Генерал-Губернатора

г. Москва

Управляющему III Отделением

Собственной Его Императорского

Величества Канцелярии,

Свиты Его Величества,

Господину Генерал-Маиору и Кавалеру Потапову

Препровождаю к вам, Почтеннейший Александр Львович, бывшего секретного агента Михаилу Шилова со всеми показаниями, сделанными им по известному Вам делу гр. Льва Толстого.

Хотя, как известно, Шипов есть такого рода личность, на которую полагаться совершенно нельзя, но важность показаний его требует особенного внимания и не должны остаться без тщательного исследования.

Требуют особенного внимания и указанные им новые личности в окружении Графа.

Все это побудило меня отправить к Вам Шилова для подтверждения всего им доказанного лично и для принятия необходимых мер со стороны Вашей.

Пользуюсь случаем, чтобы уверить Вас в истинном моем уважении и душевной преданности.