Честное слово (сборник)

А нас, как потом выяснилось, искали по всему городу.

Мы не знали, что Лилина, кроме губоно, заведовала ещё по совместительству детским отделом ленинградского Госиздата. Рукопись наша ей понравилась. И она тут же передала её своему помощнику и консультанту по издательским делам С. Я. Маршаку.

Что было бы, если бы я не решился всё-таки заявиться на Казанскую улицу, каким бы образом нас могли тогда найти — не знаю. Но меня что-то толкнуло. И, не сказав о своём намерении Белых, я один отправился в губоно…

Помню, как ошеломила меня секретарша Лилиной (даже фамилию ее запомнил — Волина), которая, увидев меня, вскочила и закричала:

— Он! Он! Пришёл наконец-то!

И кинулась в кабинет Лилиной. Тотчас вышла и сама Лилина.

— Куда вы пропали, мальчики? Где ваш соавтор?

Тут началось такое, от чего у меня голова закружилась. Зав. губоно взяла меня под руку и полчаса водила по длинным и широким коридорам бывшего Воспитательного дома, воскуряя фимиам нашей повести. Помню, я так волновался, что, закуривая, сунул горящую спичку в коробок, который шумно взорвался и опалил мне левую руку. Кто-то, кажется секретарша Волина, чем-то смачивала её, забинтовывала…

А Лилина сказала:

— Идите на Невский, в Дом книги, поднимитесь на пятый этаж и спросите Маршака, Олейникова или Шварца.

Признаюсь, что ни одно из названных имён, даже имя Маршака, мне в ту пору известно не было.

И вот мы оказались в детской литературе.

И навсегда в ней застряли…

Повезло нам во всех отношениях. Мы попали в лучшую редакцию того времени. Наши редакторы С. Маршак и Е. Шварц, умевшие помочь автору организовать книгу, подсказать ему нужное слово, в этом случае оставили авторский текст в полной неприкосновенности (если не считать одной главы, написанной мною по какой-то мальчишеской прихоти ритмической прозой. Эту главу я по просьбе Маршака переписал).

А попади наша рукопись в какой-нибудь «Прибой» или в другое «взрослое» издательство — там её легко могли бы пригладить, причесать, а главное, овзрослить. И полвека спустя не было бы, возможно, у Сергея Михалкова оснований, говоря о «Республике Шкид», сказать, что это «была подростковая литература в полном смысле этого слова», литература, которую «никакая иная заменить не может».

Благодарен судьбе за то, что она привела меня мальчишкой к Викниксору, а несколько лет спустя — к Маршаку. Не окажись эти люди на моём жизненном пути, может быть, и не было бы сейчас у редакции «Детской литературы» оснований обращаться к писателю Л. Пантелееву с просьбой рассказать, как и почему он стал писателем детским.