Книга теней

- Вызывайте прямо меня - я все сообщу Вам.

- Спасибо. Спасибо... Аид Александрович.

- Да, - остановил его врач. - Тут вот сумочка. Сведения из студенческого билета мы выписали, пока хватит. Родителям, конечно, Вы сами сообщите?

- Сам, - сказал Петр.

- Вы не очень уж... - послал ему вслед Аид Александрович.

- Спасибо.

На улице Петр открыл сумочку. Вот он, студенческий билет: Эвридика Эристави... потрясающе! Записная книжка... на "Э" пусто. Конечно, кто ж записывает собственный телефон, надо просто позвонить по любому номеру: может быть, дадут адрес, если это вообще в Москве. В Москве, а не в Тбилиси, например! Так, буква "К"... Ну, вот хоть, скажем, Колобкова Света.

- Алло?

- Света, меня зовут Петр, здравствуйте. Простите, я поздно...

- Здравствуйте очень приятно а Вы кто?

- Я знакомый Эвридики. Мне в данный момент нужен ее адрес.

- Это очень странно что Вы знакомый Эвридики а адреса ее у Вас нет и как же Вы можете думать что я дам Вам ее адрес когда я не знаю в каких Вы отношениях с Эвридикой и уже ночь!

- Видите ли, тут случилось несчастье, ее машина сбила. Я с ней ни в каких отношениях.

- А откуда Вы знаете что ее машина сбила если Вы ни в каких отношениях простите конечно что я интересуюсь...

- Это долгая история, Света. Мне сейчас не до того, мне адрес нужен.

- Зачем?

- Странный вопрос. - Петр уже почти озверел. - Я должен сообщить ее родителям.

- А ее где машина сбила не около дома?

- Но Света... - взревел Петр. - Я же не знаю, где ее дом, как я могу сказать, около или не около!

- Все-то Вы наверное врете Вам просто адрес ее нужен вот Вы и... а мой телефон откуда у Вас да еще в такое время?

- Вы дура, Колобкова Света. - И Петр повесил трубку: в самом деле, невозможно больше!

Следующим был номер, состоящий почти из одних восьмерок.

- Да, - ответил низкий мужской голос, и тут только Петр заметил, что напротив номера нет ни фамилии, ни даже инициалов.

- Здравствуйте... С Вами говорит Петр... Петр Ставский. Простите, что беспокою Вас так поздно, но ситуация крайняя...

- Добрый вечер, - не представились в ответ.

- Дело в том, что... простите, я не знаю, с кем говорю, мне нужен адрес Эвридики Эристави. Или хотя бы телефон, но лучше адрес. Тут такая история... ее машина сбила на улице, мы имя узнали из студенческого билета, он в сумочке был, а адреса ее нет в записной книжке - и в университет поздно звонить: ночь уже... Ее не насмерть машина сбила, Эвридика жива. Надо как-то родителям сообщить.

- Молодой человек, а Вы были при катастрофе, позвольте спросить?

- Да, - не стал отрицать Петр, - мне едва удалось вытащить ее из-под колес.

- О, господи, - простонали в трубке, - как же Вы нерасторопны, как преступно Вы нерасторопны! Страшно, когда в такую минуту рядом оказывается увалень вроде Вас! Вот уж никому не пожелаешь!

- Я...я не понимаю... Я сделал все, что мог, - оправдывался Петр, смутно начиная чувствовать роковую какую-то свою вину.

- А... ладно, записывайте адрес, чего уж тут!.. Маму Эвридики зовут Нана Аполлоновна, а папу и бабушку... я пока не знаю или забыл. И впредь будьте внимательнее.

Трубку опустили. Петр не понял конца реплики, но вдумываться не стал, а поехал на станцию "Аэропорт": оказалось, что они с Эвридикой жили почти рядом.

Улица Черняховского, писательские дома. Пройти в арку, направо... Он остановился у подъезда: как это все сказать?.. Одно дело - по телефону неизвестно кому... Нана Аполлоновна, значит. Ох-ты-боже-мой.

Дверь в квартиру, конечно, не открыли: смотрели в глазок. Петр подождал, позвонил еще раз, хоть и ясно было, что за дверью кто-то стоит.

- Вам кого, молодой человек? - Женский голос, сильно испуганный.

- Вы Нана Аполлоновна, мама Эвридики?

- Да, но кто Вам сказал? - В голосе - ужас.

- Откройте, пожалуйста... Не могу же я объясняться через дверь!

- Я сейчас мужа позову... Сандрик!

Наконец дверь отворилась. На пороге стоял синий халат с кистями и неприветливым лицом.

- Здравствуйте, - сказал Петр. - Простите, что в такое время...

- Вас, может быть, с лестницы спустить?

Нет, это уже начинает огорчать...

- Не очень-то вы гостеприимны, - не выдержал Петр.

- Зато Вы очень развязны.

- Я? - Петр огорчился окончательно.

- Зачем Вы преследуете мою жену?

Москва - это все-таки город сумасшедших. Надо запомнить: "Москва город сумасшедших", - и успокоиться раз и навсегда.

- Я никогда не видел Вашей жены, - смиренно отвечал Петр.

- Прекрасно видели! Вы на работе ее насмерть перепугали, теперь домой пришли? Да еще ночью!

Петр силился вспомнить, кого в своей жизни он насмерть перепугивал на работе, но вспомнить не смог.

- Простите, тут какое-то недоразумение. Вы меня с кем-нибудь путаете, но дело не в этом. Я по поводу Эвридики...

- Вы знакомы с Эвридикой?

- Да. То есть... нет. Ее пришлось отвезти в больницу.

- Что с ней? - Кисти закачались, заходили ходуном.

- Небольшая авария. Легкий шок, но никаких других последствий, Вы не волнуйтесь.

- Это Вы не волнуйтесь!.. Где она?

- В Склифософского, но не в травматологии... ее уже в отделение соматической психиатрии перевели. Вот сумочка ее... Врача зовут Аид Александрович. Совпадение такое... странное.

- Пожалуйста. - Халат отступил в темную прихожую, Петр вошел. Наночка, выйди на минутку.

Вот и вышла Нана Аполлоновна.

Правда знакомое лицо... ах, ну да, сегодняшняя дама из библиотеки - чем он так сумел ее напугать?

- Наночка, у Эвридики шок. Надо ехать в больницу.

- Ой, - сказала Нана Аполлоновна и села. На маленький стульчик.

- Наночка, нужно сосредоточиться. - Отец Эвридики натягивал короткую куртку поверх халата.

- Что там случилось? - крикнул издалека старенький голос.

- Все в порядке, мама. Закрой за нами, мы отъедем на некоторое время. Он снял куртку. - Вас как зовут?

Петр не успел ответить: слишком стремительно начали вдруг развиваться события. "Петер-р-р!" - захрипел кто-то странным голосом... что-то свалилось на голову и задержалось на ней, прозвучала непонятная фраза "Sunt pueri pueri, pueri pueril tractant", последовали маловразумительные объяснения как из-под земли выросшей старушки: "Я его все-таки вымыла, он сделался совсем голубой... а колечко, по-моему золотое, с монограммой, не поняла какой..."