Брак холостит душу
Брак холостит душу читать книгу онлайн
Александр Сергеевич Пушкин – отец русской поэзии подарил нам величайшие образцы поэтического искусства. Меж тем мало кто заметил среди его творческого наследия примеры «эротической» лирики. Нередко бесовскую натуру великого поэта прикрывают, как нечто постыдное. Однако именно в ней кроется его истинное отношение к любви, которая совмещает в себе не только «высокий», но и «низкий штиль».
«Брак холостит душу» – это сборник нетрадиционной лирики А.С. Пушкина. Породив немало споров об авторстве среди пушкинистов, тексты, публикуемые в этом издании могут взбудоражить и изрядно пощекотать вам нервы. Однако, невзирая на костность пушкинистики, не признать их поэтичность и остроту нельзя. Издание изобилует графонажем поэта – бессознательными набросками на полях, из многочисленных рукописей поэта. Советский искусствовед А.М. Эфрос – так определяет содержание иллюстраций А.С. Пушкина: «…Это дневник в образах, зрительный комментарий Пушкина к самому себе, особая запись мыслей и чувств, своеобразный отчёт о людях и событиях».
Издание содержит нецензурную лексику.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Пушкин писал: «Истомина в моде, она становится содержанкой, выходит замуж. Её сестра в отчаянии – она выходит замуж за суфлера. Истомина в свете. Её там не принимают…»
Также Истомина танцевала партии Людмилы в балете «Руслан и Людмила» Пушкина, впервые поставленном в Петербурге.
Она же танцевала черкешенку в балете «Кавказский пленник», который поставил Дидло по мотивам одноименной поэмы. Пушкин писал брату из Кишинева в 1823 году: «Пиши мне о Дидло, о черкешенке Истоминой, за которой я когда-то волочился…» Её содержал В.В. Шереметьев, в год госпожа Истомина «обходилась» родовитому боярину в 300 тыс. Также её близким другом был не кто иной, как А.С. Грибоедов – из-за неё он стрелялся с другим её содержателем, господином Завадовским, и получил на этой дуэли ранение в руку, по которому его труп и опознали в Тегеране в январе 1829 года.
О самом романе и подробностях флирта Пушкина с Истоминой не сохранилось ничего, кроме редких и скудных упоминаний об увлечении поэта танцовщицей. Орлов же появляется в эпиграмме почти случайно, даже не как соперник. Поэт по выходу из лицея имел взгляды на тот момент крайне либеральные, а Орлов слыл консерватором и ретроградом.
Орлов с Истоминой в постеле
Юрьеву
Эпиграмма была напечатана ещё при жизни Пушкина самим её адресатом, другом Пушкина по обществу «Зелёная лампа» Федором Филипповичем Юрьевым. Однако в публикации не была указана дата. Таких первопечатных листков с этим текстом дошло до нас два экземпляра. На оттиске, принадлежащему Пушкинскому дому, есть надпись Юрьева «А. Пушкин 1821 года». Именно эту дату принято считать правильной, потому как в послание включены стихи из незаконченного Пушкиным стихотворения «В кругу семьи, в пирах счастливых». Метафорой «на лёгких крыльях Терпсихоры» Пушкин намекает на увлечение Юрьевым балетом. Возможно, это их и объединяло с поэтом (не балет, конечно, а танцовщицы).
Существует ещё одна эпиграмма, посвященная Юрьеву: «Здорово, Юрьев именинник», датируемая 1819 годом. Эпиграмма не печаталась при жизни Пушкина, автограф был найден в бумагах «Зеленой лампы». Стихотворение было написано по поводу перевода Юрьева в лейб-уланский полк и его именин 20 сентября. В приложении к собранию сочинений Пушкина изд. П.В. Анненкова «Материалы для биографии Александра Сергеевича Пушкина», изданных в 1855 году, есть свидетельство о том, что поэт Батюшков, прочитав эти стихи, сжал листок со стихотворением и произнес «О! Как стал писать этот злодей». Однако ни в одной из эпиграмм нет упоминаний конкретных женщин, упомянут только «бордель». Можно предположить, что отношения с Юрьевым у Пушкиным были не столь близки, чтобы друзья могли делиться переживаниями или подробностями своих увлечений.
Юрьеву
Стихотворения
Раззевавшись от обедни…
Стихотворение написано в апреле-мае 1821 года, при жизни Пушкина напечатано не было. Впервые (не полностью) опубликовано в 1881 г. в «Русском Архиве», полностью – в 1884 г. В то время Пушкин находился в Кишиневе, где он кутил, скучал, нищенствовал и всячески предавался праздности.
Пушкин писал из Кишинева Нащокину: «Все хорошенькие женщины имеют здесь мужей; чичизбеев, а кроме их, ещё кого-нибудь, чтобы не скучать…» Стихотворение посвящено молдавским боярам, в чьей культуре было много забавной эклектики: жён одевали по последней европейской моде, к дочерям брали гувернанток-француженок, сыновей посылали учиться за границу, а вот прислуга ходила грязная и оборванная. Пушкин написал этим стихотворением своеобразный живописный портрет молдавских дам, цветущих на диванах в полумраке душных, богато обставленных комнат. Но даже эти пухленькие молчаливые, все как одна похожие на цыганочек, дамы соблазнили неугомонное либидо поэта. Князь В.П. Горчаков писал в воспоминаниях: «Пушкин охотно принимал приглашения на все праздники и вечера, и все его звали. На этих балах он участвовал в неразлучных с ними занятиях – любил карты и танцы. <…>Танцы любил как общественный проводник сердечных восторжений. Да и верно, с каждого вечера Пушкин собирал новые восторги и делался поклонником новых, хотя мнимых, богинь своего сердца. Нередко мне случалось слышать: «Что за прелесть! Жить без неё не могу!» – а назавтра подобную прелесть сменяли другие. Что делать – таков юноша, таков поэт: его душа по призванию ищет любви и, обманутая туманным призраком, стремится к новым впечатлениям, как путник к блудящим огням необозримой пустыни».
В это время Пушкин волочился за семнадцатилетней дочерью председателя врачебной управы П.И. Шрейбера Марией, за женой полковника Вакара – духовной Викторией Ивановной, за веселой брюнеткой Аникой Сандулаки, за женой крупного военного Головкина – Еленой Федеров-ной, за молдаванкой Россети, чьи ножки ему снились по ночам ещё очень долго, некоей мадам Прункул, за какой-то цыганкой, за какой-то еврейкой…
