Формула любви

Петербурга.

Лицо Калиостро было спокойно, взгляд чуть отрешенный, задумчивый. Равнодушным движением он извлек из кармана горсть драгоценных перстней, протянул слуге.

Маргадон привычно ссыпал их, не считая, в деревянную шкатулку.

– Что у нас еще на сегодня? – спросил Калиостро. Маргадон достал записную книжечку, надел очки, стал зачитывать:

– «Визит к генералу Бибикову, беседа о магнетизме…» Калиостро поморщился: мол, пустое дело. Маргадон вычеркнул грифелем запись, продолжал:

– «Визит к камер-фрейлине Головиной с целью омоложения оной и превращения в девицу…»

Калиостро глянул на карманные часы:

– Не поспеваем!

Маргадон вычеркнул камер-фрейлину.

– У Волконских. «Варение золота из ртути…»

– Хватит! – вдруг резко сказал Калиостро. – Экий ты меркантильный, Маргадон… О душе бы подумал!

Маргадон полистал книжечку.

– Мария, – шепотом произнес он.

– Мария, – задумчиво повторил Калиостро. Его взгляд потеплел, он услышал звучание скрипок, нежное и печальное. – Мария…

Мария Гриневская, молодая, чрезвычайно красивая девушка в строгом платье, стояла в кабинете своего отца и со страхом наблюдала за сеансом лечения.

Ее отец, небогатый дворянин Иван Антонович Гриневский, лежал на диване. Возле него сидел Калиостро и делал странные манипуляции руками. Здесь же в кабинете находилась жена Гриневского и Маргадон.

Сеанс подходил к концу. Калиостро стиснул зубы, напрягся, последний раз провел рукой над бледным лбом больного, собрал «энергетическое облачко» и швырнул его в угол. В углу что-то отозвалось легкой вспышкой и исчезло. Жена Гриневского испуганно перекрестилась.

– На сегодня все! – устало сказал Калиостро и встал со стула. – Вам легче, сударь?

– Вроде бы так, – сказал Гриневский. – Отпустило!

Он попытался сесть, улыбнулся, радостно посмотрел на жену и дочь.

– Волшебник! Истинно волшебник! – всплеснула руками жена Гриневского. – Уж как мне вас благодарить?!

– Никак! – сухо прервал ее Калиостро. – Благодарите природу. Она лечит. Я лишь жалкий инструмент в ее руках… – Он посмотрел на больного. – Еще бы несколько сеансов, Иван Антонович, и ваш недуг навсегда бы отступил… Но… – Он сделал паузу. – Но, увы! Дела заставляют меня срочно покинуть Санкт-Петербург…

– Никак нельзя задержаться? – спросила жена Гриневского.

– Увы! Меня ждут Варшава и Париж… Калиостро нужен всюду.

Граф оглянулся на слугу, как бы в подтверждение своих слов, и Маргадон авторитетно кивнул.

– А как же папенька? – тихо спросила Мария и умоляюще посмотрела на Калиостро.

– Не знаю, – вздохнул тот. – Есть один план, но, боюсь, он будет неверно истолкован… Со мной может поехать кто-то из близких больного. Таким образом, я смогу осуществлять лечение опосредованно… Через родного человека.

Жена Гриневского испуганно глянула на мужа:

– Да кто ж у нас есть? Я да… Машенька…

– Ну уж нет! Как можно? – заволновался Гриневский. – Молодая девушка… Одна… В мужском обществе… Никогда!

– Я знал, что буду неверно понят, – сухо сказал