Побеждённые (Часть 2)
Побеждённые (Часть 2) читать книгу онлайн
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Через час, прощаясь с Мэри, Мика увидел, что губы ее дрожат, а глаза полны слез.
- Как мне грустно и жутко оставаться совсем одной! - прошептала она, вздрагивая.
И внезапно совсем новая, острая, как нож, мысль прорезала сознание Мики, когда он услышал это слово "одной".
- Твоя дверь запирается? - спросил он.
- Мы вешаем замок когда уходим. Ты же много раз его видел.
- Нет, я не об этом. Можешь ли ты запереться изнутри?
- Нет. Вот был крючок, но он давно сломан.
- А кто еще у вас в квартире, кроме тебя и слесаря?
- Злючка-старуха, но она по ночам постоянно дежурит в магазине: она сторож. Ее дверь сейчас на замке.
- Я завтра же прибью задвижку к твоей двери, - пообещал Мика, - как жаль, что мы не подумали об этом раньше, а сейчас все магазины уже закрыты, - и, сам удивляясь, что приходится касаться вещей, которые оставались до сих пор совсем в отдалении, словно по другую сторону жизни, он прибавил: Мэри...видишь ли... я думаю, что тебе следует очень остерегаться этого парня.
Она вспыхнула.
- Если бы он хотел романа со мной, он бы лез обниматься, а он всякий раз только больно мне делает.
- А это, по всей вероятности, особая грубая манера.
Она помолчала, по-видимому, что-то поняла.
- За меня заступиться некому.
Опять он почувствовал что-то совсем новое - очень большую и вместе с тем чисто мужскую жалость к ее слабости и беззащитности.
- Мэри, ну, хочешь, я останусь с тобой на эту ночь? Я ведь при твоей маме часто оставался. Я - на кофре у дверей, раздеваться не буду. Хочешь?
- Мика, милый! Спасибо. Конечно, хочу! Можно на Петиной постели, а не на кофре. Мы заведем будильник, чтобы ты не опоздал в школу. Какой ты благородный, Мика!
Вскоре после того, как они потушили свет, Мика услышал тихие крадущиеся шаги в смежной передней; он знал, что выключатель расположен у самой двери, и, выскочив из комнаты, тотчас включил свет; перед ним стоял высокий рыжий парень, лет на пять старше Мики.
- Вы, гражданин, что здесь делаете? - сурово спросил Мика.
Парень с минуту потаращил на него глаза, а затем ответил:
- А калоши свои ищу: побоялся, чтоб не затерялись.
- Странно, что вам среди ночи калоши вдруг понадобились! - самым воинственным тоном продолжал Мика.
- Извиняюсь, товарищ! У меня и в мыслях не было... Человек я самый мирный. Откуда мне было знать, что место уже, вишь, занято, - и парень ретировался в коридор.
- Что там такое? - крикнула Мэри из-за буфета.
- Ничего. Спи, - и Мика улегся снова.
Через два дня хоронили Петю.
Анастасия Филипповна сначала проявила самое горячее участие, она задумала организовать проводы на кладбище всем классом, выделила несколько мальчиков для произнесения надгробного слова, привлекла к этому учителя математики и, произвела денежный сбор на венок; но когда она узнала, что гроб перенесен вместо актового зала школы в церковь и уже назначено церковное отпевание, она отменила всякое участие в похоронах. Некоторые мальчики пришли в одиночку по собственной инициативе. Но Братский хор собрался в полном составе, и юноши на руках перенесли гроб от церкви к могиле.
Когда после похорон Мика прощался с Мэри, она уже овладела собой и сказала почти спокойно:
- Я теперь буду жить на Конной. Сестра Мария вернулась из больницы и прислала мне записку, что возьмет меня в свою комнату, пока не вернется мама. Навещай меня, Мика. Я только теперь поняла, чем я тебе обязана. Не знаю, что было бы со мной в эти дни без тебя!
Эти слова связались в его воображении с нежным запахом нарцисса, который он вынул на память из гроба Пети.
Глава тринадцатая
Нине начал сниться ребенок, девочка, - будто бы пеленает, убаюкивает колыбельной, будто бы держит на коленях, и на обеих - и на ней, и на дочке - надеты большие голубые банты, как на английской открытке, которой она недавно любовалась. Вслед за этим она увидела дочку у себя в постели: ручки были в перетяжках, а головка чудно пахла свежей малиной, как пахло, бывало, темечко ее новорожденного сынка. Она вдыхала во сне милый, знакомый, младенческий запах; потом, любовным материнским жестом обмотав стерильной марлей палец, она сунула его в рот ребенку и нащупала первый зубок; теплая радость толкнулась ей в сердце, и этот именно толчок разбудил ее - она проснулась, чтобы увидеть в своей кровати пустоту! И горько задумалась. Уже конец марта. Остались бы только три месяца, а она все разрушила!
Ей уже давно стало ясно, что никакой исключительной любви этот человек не питал к ней. В новом романе не было ни заботы, ни общих интересов; музыкальность в этом человеке оказалась самая рядовая, незначительная. Он был вдовец и, имея взрослого, уже женатого сына, с которым жил в одной квартире, прилагал все возможные усилия к тому, чтобы сохранить эту связь в тайне. Нина, разумеется, хотела того же для себя, но его заботы по этому поводу ее оскорбляли. Встречаться им было негде; редкость и краткость этих встреч придавала им особый характер, и в этом Нине чудилось тоже нечто оскорбительное. Она не могла отделаться от мысли, что, обманывая мужа, ведет себя, как недостойная жена, и это отравляло ей страстные минуты.
В отдельные минуты в ней вырастало желание повиниться перед мужем, чтобы иметь возможность при встрече смотреть ему в глаза. Но она убеждала себя, что это - опасный шаг; к тому же не следует наносить душевной раны человеку, и без того достаточно несчастному, довольно, если она разорвет и сама даст себе слово, что более не повторит ошибки. Так будет вернее!
Сны о ребенке окончательно лишили ее душевного равновесия. Она решила порвать с любовником, поехать летом к Сергею и таким образом выпутаться из этой паутины.
Решение оказалось твердо. Они должны были в этот день встретиться в кафе Квисисана; желая во что бы то ни стало избежать личного объяснения, которое, могло бы ее поколебать, она заранее приготовила письмо и придумала отдать его при прощании, ничем не подчеркивая его значимости:
"Сегодня мы виделись в последний раз. Я пошла на связь с вами, так как чувствовала себя слишком одинокой и покинутой. Я хотела забыться. Теперь вижу, что сознание вины перед мужем сделало меня еще несчастнее. Не оправдывайтесь, потому что я ни в чем не виню вас, а только себя. Не отвечайте мне, не вспоминайте меня. Пусть будет так, как будто никогда ничего не было. Желаю вам счастья. Нина Бологовская".