Рассказы

Но Наталья не сдается:

- Да что ты! В наши годы! Тебе ведь тридцатник? Мне тоже. У нас нет ни дня лишнего, ведь надо заново начинать учиться чему-нибудь. Мы сейчас абсолютно ничего не стоим, что ты со своим дурацким филологическим образованием, что я со своим распроклятым журфаком. Рознеры - помнишь Рознеров из хайма? - говорят, в Кельне есть платный институт для переводчиков, их Сима туда собирается. Да что ты так смотришь? Нельзя же совсем ничего не делать. Мало ли что?

Мало ли что - вот уж об этом Лялька точно старается не думать. Случиться может все, что угодно - понимание этого всерьез пришло после того, как грянуло решение об отъезде. И вместе со многим другим осталась в прошлом счастливая вера в то, что все будет более или менее хорошо, если только стараться все делать правильно, думать и работать. Случиться может все, что угодно - а ко всему невозможно приготовиться. Нельзя ведь жить в постоянном ожидании атомной войны? Так же, как не хотелось Ляльке готовиться к тому, чтобы прятаться в подвалах, есть консервы и экономить спички, ее с души воротило представлять себя в одинокой и независимой жизни. Но она понимает, что Наталья имеет ввиду:

- Слава Богу, здесь, в Германии, можно не бояться развода. Легче стать космонавтом, чем пройти все ступени этой процедуры, и уж во всяком случае ты никогда не останешься без средств. Налить еще горячего? И смотри, вот еще печенье.

Последнее время Вовка снова стал подозрительно задерживаться на работе и даже чуть было не был пойман с поличным, однако сомнения в его виновности все же существуют. Слушая эту детективную историю, Лялька вздыхает про себя: на всех бабских посиделках принято костерить в хвост и в гриву дружков, мужей и любовников. Лялька не смела нарушать это правило; она тоже несла что-то в духе "все мужчины - свиньи" и выслушивала бесконечные жалобы. При этом она никак не могла понять, действительно ли все так ужасно плохо или о бедах говорить гораздо легче - приятнее обеим сторонам? Или заявление типа "мой Петя очень хороший, он меня любит и не изменяет" звучали бы пощечиной всему остальному женскому миру? Или просто-напросто страшно сглазить?

Лялька тоже боится сглазить; она не собирается говорить Наталье, что развод с Игорешей входит для нее в число таких же возможных событий, как извержение вулкана на рыночной площади их сонного Штильдорфа. Каким образом они прожили вместе больше десятка лет вопреки всем прогнозам окружающих, этого Лялька понять не может. (Смешно сказать - познакомились в десятом классе и поженились, как только стукнуло по восемнадцать, да еще с такими разными характерами, да четырнадцать квадратных метров на троих...). Но не все же мы должны понимать. Факт, что они так срослись за это время, что трудно было уже определить, где кончаются лялькины привычки, и начинаются игорешины. Да привычка ли это - молчаливое чувство того, что им надо быть вместе? Однажды, вскоре после переезда в Германию, когда нервы у всех были на пределе, они ужасно поругались: так бурно, как почти никогда не ругались дома - с какими-то нелепыми обвинениями на повышенных тонах и отшвыриванием стульев; в запале оба выскочили из дома, едва одевшись и - не сговариваясь, инстинктивно, пошли вместе, почти прижавшись под порывами ветра с крупными хлопьями снега, потому что она привыкла искать защиты в беде у него, а он - утешенья - у нее. Только ссора была для них чужим, посторонним действующим лицом.

Но если все может...

В дверях появляется Санька, он тянет за собой по полу сережину спортивную куртку. Беленькая челочка прилипла к вспотевшему лбу, на щеке отпечатан узор диванной накидки. Санька смотрит настороженно-капризно, будто в начале задуманного эксперимента.

Лялька тут же представляет себе маленького Сережу. Как тяжело вспомнить что-нибудь статичное, неподвижное, например, сиденье с книжкой или игру в лото. Но ведь это было? Было, конечно. И сказки на ночь, и рисование, но так плотно стиснуто между торопливым одеванием, давкой в транспорте и рассеянными ответами, что уже трудно разглядеть. Зато хорошо врезалось в память: однажды, совершенно машинально, как всегда, Лялька выдернула себя из сна, привычно ориентируясь по длинной стрелке будильника, одела полуспящего Сережу и через сырость зимней ночи повела в садик; только наткнувшись на закрытые дерматиновые двери средней группы, она оглянулась по сторонам: окна детского сада были темны, оказалось два часа ночи. Вернувшись в кровать, Сережа тут же заснул, он, по-видмому, так ничего и не заметил.

Лялька запрокидывает голову; ей хочется сейчас же усесться с маленьким Сережей и медленно-медленно, совершенно неторопясь, учить его завязывать бантик.

- Не тащи в рот, сколько раз тебе говорить! - Санька болтает ногами у Натальи под мышкой и приземляется на диване. - Хочешь кушать? На, попей чайку. А кушать хочешь? Курочку, да? Вижу, что хочешь. С пюре, да?

Наталья собирается домой: ребенок хочет есть. Лялька приносит мытый персик - чтобы в дороге было не скучно. Но персик тут же надкушен; подбородок, пальцы и светлая рубашечка оказываются в сладкой желтой мякоти; приходится переодеваться. Запихивая Саньку на заднее сиденье машины, Наталья говорит в сердцах:

- Ты не представляешь, как мне это осточертело. Нет, еще года я не выдержу. А уж остаться навсегда домохозяйкой может приснится мне только в страшном сне. Ну, пока, созвонимся.

Лялька поднимается к себе, снова ставит чайник. При гостях она почти не ест; отвлекаясь на разговоры и заботы о столе, не чувствует ни вкуса, не удовольствия от еды. А вот посидеть в тишине, попить чайку - самое милое дело. Через полчаса придет из школы Сережа, закричит с порога:"Эссен, фрессен, жрать хочу" и день понесется вниз с горы.

Как все они быстро привыкли к тому, что Лялька целыми днями дома! Впрочем, сама-то Лялька к этому еще не привыкла. Но она читает полное принятие такого положения на лицах своих мужичков. Она видит это в Сереже, когда он за обедом, недожевав, рассказывает о том, что призошло в классе (ему нравится, что она сидит напротив, положив локти на стол, и узнает подробности, и на лице у нее можно прочитать удивление или гордость за него). Когда он обсуждает с ней планы на день - уроки, тренировка, поклеить новые фотографии в альбом, а вечером почитаем, да? Когда он предлагает:"Давай, с тенниса ты меня встретишь и покатаемся на велах".