Хрущев: Подари себе рай (Действо 2)

- Четверка по алгебре, - бесстрастно отметил он.

- Единственная за всю четверть, - в тон ему парировал Алеша.

- Тетечка Мриия! - раздался из кухни истошный вопль Сони. - Шо з ими тепер робыти? Вони, чертяки, кусаються!

- Ты бы в их положении тоже кусалась! Это я тебя, Сережа, перед дорожкой решила угостить твоим любимым моллюском.

- Раки?! - вожделенно произнес Сергей, зажмурив глаза. Тут же удивленно-заинтересованно: - Где брала?

- На рынке, вестимо. Пустила их поплавать в ванную. - И, уже направляясь в кухню, громко поучала Соню: - Теперь, голубушка, берешь их пальчиками за панцирь - и в подсоленный кипяток. Ты лаврового листа не забыла бросить?

Алеша дождался, когда мать приступит, как она объявила, "к транспортировке раков из резервуара с водой живой в резервуар с водой гибельной", Алеша тихо, умоляюще проговорил:

- Дядя Сереженька, миленький, возьми меня с собой к папе.

- Алеша, ты уже почти взрослый мужчина, - так же тихо ответил Сергей, обескураженный неожиданностью просьбы и серьезностью тона, которым она была высказана. - Это же не к бабе Уле и деду Никифору скатать в деревню под Клином. Полмира надо отмахать!

- Знаю! - с надрывом возразил мальчик.

- Загранпаспорт, визы, прививки...

- Все знаю! - уже надломленным шепотом произнес Алеша и слезы брызнули из его глаз. - К папе хочууу...

Когда раскрасневшаяся Маша с дымившейся горкой оранжево-красных красавцев на овальном фарфоровом блюде со словами: "Соня, полдюжины пива для гостя на стол!" вошла в комнату, она увидела, что Алеша сидит на коленях у Сергея, уткнувшись ему лицом в грудь и тот гладит его стриженый затылок. Маша все поняла, но Сергей, упреждая ее очевидную саркастическую тираду - он слишком хорошо знал характер жены друга, упреждающе поднял вверх раскрытую ладонь.

- Пока ты готовила с Соней это княжеское блюдо, мы с Алексеем порешили, - он подмигнул поднявшему голову мальчику, - что завтра в Наркоминделе - мне с утра надо будет туда заскочить по одному срочному дельцу - я постараюсь договориться о том, чтобы его оформили для поездки к отцу на второе полугодие. Школа там действует, поедет он в начале зимних каникул, так что занятия не пропустит. Поедет с кем-нибудь из новых сотрудников. Дело за твоим согласием, Машенька.

И они оба прицелились в нее выжидательными взглядами. "Стервец! восхитилась она внутренне. - Отчаянно-великолепный стервец! За Ивана готов и в огонь, и в воду. Была бы у меня хоть одна такая подруга. Хоть одна..."

- Утро вечера мудренее, - с небрежной веселостью произнесла она, ставя блюдо на стол и помогая Соне расставить посуду, приборы и стаканы.

- Мам! - удрученно прошептал Алеша, и Маша поняла, что сын через секунду-другую разрыдается.

- Делайте, что хотите! - наконец, сдалась она. - А я хочу раков и пива.

- Урра! - закричал Алеша и бросился целовать мать.

- Ладно, ладно, подлиза! - смеясь, притворно увертывалась она. - Еще получи мне хоть одну четверочку - и плакала твоя Америка.

- Только пятерки, одни пятерки, мамочка!

- Ой, не храбрись, идучи на рать! А теперь так - два рака, стакан ситро - и шагом марш баиньки.

Алеша согласно кивал головой. Он был согласен на все.

- Соня, а почему только три прибора? - Маша раздраженно смотрела на девушку.

- Тетечка Мария, - испуганно-извиняющимся голосом тянула та, - у вас же гость...

- Ты член семьи, - назидательно произнесла Маша и сама поставила на стол еще один прибор, тарелку, фужер. - В случае, когда по каким-то соображениями это будет нужно, я сама тебе скажу. Хотя я с трудом могу себе представить, когда ты можешь оказаться в нашей семье лишней за столом. Посмотрела долгим взглядом на Сергея, заметила: - Пивом вроде бы не чокаются, а мы чокнемся. За тебя, Сереженька, за твою планиду! Будь счастлив!

Она как-то очень быстро выпила свой фужер. Зажмурилась. И вдруг тихо произнесла:

- Господи, как я люблю своего Ивана.

И, отвернувшись и прикрыв лицо тыльной стороной ладони, выбежала из комнаты...

На Нью-Йоркском пирсе, где ошвартовался "Бремен", Сергея встречали Иван и основатель бюро "Известий" в Новом Вавилоне Нодар. Высокий, загорелый, с нервными узкими губами, орлиным носом и карими навыкате глазами, он то и дело перекидывал золотой брелок в форме человеческого черепа с ключами на длинной цепочке из руки в руку, слегка покашливая, сумрачно поторапливал сменщика: - Вы еще успеете наговориться с Иваном. Пароход опоздал на три часа. Теперь четыре с четвертью. Можем, если не будем шевелиться, попасть в самый трафик.

- Ну и что же? - улыбнулся Сергей. - Часом раньше, часом позже. У нас вроде не горит.

- В том то и дело, что горит. Сегодня в семь отвальная. Приглашено пятьдесят человек, народ все известный.

- Сегодня?!

- "Бремен" завтра отправляется в обратный рейс и по распоряжению главного я на нем возвращаюсь.

- Вот это да! - Сергей с недоумением посмотрел на Нодара, перевел взгляд на Ивана. - Я думал, мы хоть пару недель вместе поработаем, для меня это было бы очень и очень полезно.

- Я тоже так думал, - жестко произнес Нодар. - Но наше начальство посчитало, что не все то финансово целесообразно, что совершенно очевидно и рационально.

Э, где наша не пропадала! - Сергей подхватил чемодан и все трое заспешили вниз по трапу. Пока ехали по городу, Нодар расспрашивал о редакционных делах, знакомых. Иван молчал, уткнувшись в письма. На одном из перекрестков Нодар ловко увернулся от внезапно выскочившего из-за поворота на красный свет тяжелого фургона.

- Трудно здесь водить машину? - спросил Сергей.

- Все трудно, если не уметь.

Сергей промолчал. "В мой огород камушек. Недоволен, что ему вторично не продлили командировку. Недоволен, что на смену ему прислали не Пильняка или Кольцова, а никому не известного пентюха. Злится. Злись, друже! На сердитых воду возят".

Под корпункт снималась на сорок третьем этаже нового небоскреба просторная квартира с двумя спальнями, гостиной и столовой. Манхэттан. Сентрал парк уэст. Район семидесятых улиц. Когда они приехали, жена Нодара красавица Сильвия томно отдавала команды двум официантам, приглашенным из соседнего ресторана: "Бар у нас будет вон в том углу. Для стейков мангал установите на балконе. Устрицы разнесите на четыре столика". Безукоризненно одетые, с молодцеватой выправкой, вышколенные юноши элегантно шаркали ножкой, молниеносно исполняли все приказы: "Yes, mam. Just a minute, mam. Excellent, mam!"

Гости стали приходить, когда еще не было семи часов. Первым прибыл низкорослый щуплый японец. Курносый, с узкими подслеповатыми глазками, он неслышно проскользнул вдоль стены в гостиную и внезапно оказался между Сергеем и Иваном, которые стояли у окна, наблюдая за тем, как город постепенно окрашивался в электрический цвет.

- "Киодо цусин", - осклабившись, он протянул крошечную ладошку, как бы предлагая ее пожать тому, кто первый это сделает.

- "Известия", - по-хозяйски представился Сергей.

- Оцена каласо! - залепетал японец по-русски, - моя так слазу понимайт, оцен слазу.

Он быстро обежал все помещения, заглянул даже в стенной шкаф: "Исфините, моя думала эта двер ф комнат". Опять подошел к Сергею, сообщил: "Фладивосток - каласо . Кабаравск - оцена каласо". И, выпив рюмку водки, к чему чуть ли не насильно принудил его Нодар, исчез.

- Смешной японец, - заметил Иван. - У меня почему-то было такое ощущение, что он гораздо лучше говорит по-русски, чем он это демонстрировал.

- Разумное наблюдение, - сказал Нодар. - Полковник Хосимоту такой же журналист, как я - король Уганды. Кстати, он гражданин США. Чем ближе я его узнавал, тем больше я утверждался во мнении - вот он, штабс-капитан Рыбников американского разлива. Помните, конечно, блестящий рассказ Куприна?

Теперь гость повалил дружно. Журналисты, бизнесмены, политики, актеры, писатели, художники, дипломаты. "Широкий круг знакомств, отменно широкий, - одобрительно думал Сергей, поминутно меняя собеседников и собеседниц. - Теперь понятно, откуда у него всегда такая богатая фактура в статьях - и политических, и экономических, и по широчайшему спектру культурных тем. Уж он-то не спутает Уоллеса с Уеллесом, Нью-Йорк с Нью-арком, а город Вашингтон со штатом того же названия. И Иван тоже - он всех знает, со многими на короткой ноге, он в этой атмосфере, как рыба в воде. Зд?рово. Глядишь - и мне поможет. Лег?нько". Когда ему представили парня лет тридцати, могучего телосложения - светлые волосы бобриком, глаза постоянно смеющиеся и вместе с тем колючие, четкий прямоугольник лба впечатляет своими размерами - Сергей, извинившись, попросил повторить фамилию. "Точно, он, кандидат в Конгресс от демократов".