Ребро жестокости (СИ)

– Мы люди военные, всегда поймём друг друга, – сказал «Третий» Гаспару, бригадному генералу в отставке, на прощание, после их первой встречи.

– Заслужи́те наше доверие, – ответил неформальный лидер «коммандос майя» «Третьему». – Там видно будет.

И «Омегас» взялись за дело. Тысячами потайных тропок они просачивались сквозь южную границу, вплавь и вброд и посуху. Они рыскали по всей северной Гватемале в поисках врагов Гаспара. С местным олигархом, доном Родольфо Очоа, расширявшим свои частные аграрные владения в регионе Петен при поддержке государства, у Гаспара были давние личные счёты. И поскольку Очоа во время своих вылазок «Омегас» найти нигде не удалось, они отправились на одну из принадлежавших ему кофейных плантаций. Здесь денно и нощно трудилось до тридцати сезонных рабочих, поденщиков с карибского побережья. Ничего путного они о местонахождении хозяина сказать не смогли даже когда «Омегас» начали отрезать им головы на глазах друг у друга. Парализованные страхом крестьяне лишь продолжали твердить, что ничего не знают про хозяина, ни где он, ни, даже, кто он. Ничего не добились они и от двух женщин, обезглавленных наравне с мужчинами. И даже третья из них, находившаяся на четвёртом месяце беременности, не знала где хозяин, точно так же как и её заходившийся в немом плаче пятилетний сынишка, у которого только что на глазах обезглавили отца. Этих пощадили.

– Ладно, они не знают, – махнул рукой «Сороковой», командовавший операцией.

Отпилив ногу одной из убитых женщин, они намалевали ею на стене сарая греческую букву Ω, перед тем как скрыться в джунглях. Отрезанные головы они равномерно разбросали по всему периметру поля, среди кофейных деревьев, и именно в таком виде застал сцену чудовищного преступления президент республики, тут же объявивший о принятом им решении ввести осадное положение. В ответ, словно бы бросая вызов самой возможности Гватемалы поддерживать чрезвычайное положение, «Омегас» снова перешли границу, ворвались в служебное помещение окружного прокурора в одном из районных центров Петена и четвертовав его на рабочем столе, разбросали куски его тела на крыльце прокуратуры. Намалевав фирменный знак Ω кровью жертвы на стене здания, они беспрепятственно вернулись домой. После этого Гаспар открыл врата «Преисподней», частной школы боевой подготовки в джунглях Петена и начал массовую штамповку кадров для деловых потребностей «Омегас». Остальные ветераны, вслед за лидером, присягнули на верность новому союзу.

Примерно в это время Кармело находился в судебном зале окружного суда южного Техаса в городе Ларедо. Рассеянно слушая обвинения в контрабанде наркотических веществ в особо крупных размерах, отмывании денег, убийствах и угрозах в адрес сотрудников федеральных учреждений США, он всё повторял в уме заранее заготовленную фразу на английском. Когда ему предоставили слово, он, облизав пересохшие губы и прочистив горло, произнёс:

– Я приношу свои извинения моей стране, Мексике, Соединённым Штатам Америки, моей семье и детям за все совершённые мной ошибки, в которых я искренне раскаиваюсь. Для того чтобы загладить свою вину, я готов на всемерное сотрудничество со следствием. В частности, я обязуюсь предоставлять полную и достоверную информацию об отвратительной преступной группировке «Омегас». Это настоящие отбросы человечества, с которыми не захотят иметь дела даже их собственные матери, и для которых не существует никаких законов, ни юридических, ни моральных. Взамен я прошу включить меня в программу защиты свидетелей и предоставить обычные в таких случаях гарантии обеспечения безопасности и неприкосновенности моей жизни и жизни членов моей семьи, моей жены и детей.

С закрытого для прессы судебного заседания его выводили под усиленной охраной. Отныне ему предстояло пропасть из общественного поля зрения, для того чтобы диктовать свои ценные показания, когда и где понадобится.

Джеймс Бош в те годы был на десять лет моложе и, как минимум на десять килограммов худее. Правда, он ничуть не меньше любил поесть и выпить, чем сейчас, но его биоритмы были иными, так же как и его метаболизм. Он с радостью откликнулся на приглашение своего приятеля из мексиканской полиции, майора Санчеса, прийти к нему домой на семейный ужин. Жили они неподалёку друг от друга в одном из районов центрального Мехико, рядом с парком «Америка». Майор Санчес в те годы был также не в пример стройнее и, главное, энергичнее, чем теперь. Бош и Санчес уважали друг в друге не только высокий профессионализм, но и чувство морального долга, стремление всегда и везде отстаивать букву закона и общечеловеческую справедливость при выполнении своих служебных обязанностей.

– Очень удачно, что мы с вами встретились во внерабочее время, – сказал Бош, когда после сытного барбекю они с майором устроились в саду попыхтеть сигарами.

– Вы настраиваете меня на рабочий лад, – благодушно ответил Санчес.

– Вы правы, майор, – серьёзно сказал Бош. – У меня есть информация, которую я без одобрения сверху не могу предоставить вам официально, но я уверен, что вам необходимо её знать.

– Я весь внимание, Джеймс.

– У нас есть подтверждённые сведения о регулярных контактах между региональным координатором администрации президента Марсиано Лакостой и старшим Бернардосом в Хуаресе.

– Это действительно очень важная информация, – согласился Санчес. – Бьюсь об заклад, что вы не назовёте мне свой источник.

– Нет, не назову, – подтвердил Бош. – Могу только сказать, что ручаюсь за достоверность и надёжность его сведений.

– Вы считаете, необходимо вмешательство федеральной полиции?

– Боюсь, что уровень утечки секретных сведений в вашей организации на данный момент вряд ли позволит вам осуществить эффективное вмешательство. Но вы могли бы подключить ваши связи в Секретариате национальной безопасности.

– Даже так?

– Не хочу заходить далеко в своих предположениях, но, боюсь, что сам род взаимодействия между этими лицами, судя по всему достаточно интенсивных, способен бросить тень на президента и правящую партию.

– Это стало бы настоящей катастрофой.

– Вы, наверняка, слышали, что «Омегас» и без того обвиняют нынешнее правительство в тесных связях с Прибрежным картелем Монтеса.

– Да, видел их пропагандистские заявления в твиттере… А знаете, Джеймс, – Санчес хитро сощурился, – у нас ведь поговаривают, что вы спелись с Монтесом. Ещё когда он отбывал свой срок.

– Досужие домыслы, – не моргнув глазом ответил Бош.

Старшего Бернардоса арестовала объединённая команда следователей генеральной прокуратуры и секретариата национальной безопасности. Взяли его с поличным: при обыске было изъято оружие, наркотики и около миллиона долларов частных пожертвований наличными, аккуратно упакованных в два кейса. Его младшие братья, узнав об аресте, немедленно связались с Апрелем, добиваясь через него личной встречи с Монтесом, якобы скрывавшимся в горах Прибрежного штата. На самом деле он тогда спокойно себе проживал с молодой женой и младшими дочурками, двойняшками, в роскошных апартаментах среди разноцветных домов в центре Боки, этого живописнейшего района Буэнос-Айреса. Братьям ничего не оставалось, как передать лидерам Федерации свою устную просьбу выделить дополнительное финансирование на подкуп тюремной администрации и организацию побега для старшего Бернардоса до решения суда об экстрадиции в США. Монтес и Апрель обещали найти деньги и попросили обеспокоенных братьев Бернардосов подождать. Однако время шло, суд отклонил прошение старшего Бернардоса об инициации процедуры ампаро, гарантировавшей ему соблюдение конституционных прав. Это подразумевало, что в гипотетическом иммунитете от экстрадиции ему будет отказано. Канал правительственных связей заглох, региональный координатор правящей партии Лакоста, почуяв неладное, бежал из страны. Наконец, после очередного свидания с арестованным, средний Бернардос, вышел по радиотелефону через сеть nextel на одного из «Омегас», на «Пятьдесят четвёртого». Его предложение о встрече было принято самим «Третьим», о чём тот лично сообщил среднему Бернардосу, набрав оставленный им номер таксофона со своего аппарата с криптографической защитой речи, унаследованного им от «Первого». Прибыв на встречу братья пожаловались ему, что старшего Бернардоса, «оказывается, слил Монтесума жирному гринго из УБН Джеймсу Бошу». В обмен на защиту от Монтеса и процент от перевозок с соответствующих территорий они предложили сдать «Омегас» контроль над юго-западными и центральными городами, доверенными им Федерацией. «Третий» условия принял. Новый альянс вскоре заявил о себе громким убийством. Передвигавшаяся на «хаммерах» группа из пятнадцати «Омегас», вооружённых «козлиными рогами» [21] и гранатомётом, расстреляла двадцатилетнего сына Монтеса с друзьями посреди бела дня на парковке оживлённого торгово-развлекательного центра в его родном городе. Сражённому горем отцу шепнули в день похорон, что ответственность за заказ на себя берут братья Бернардосы. Все трое.