Усатый ага

Его мысли прервал "хан-повелитель":

- Хозяин, мы просим вас сплясать.

Шапоринский благодушно рассмеялся:

- Тут и без меня плясунов много.

"Хан" Усатый ага сделал свирепое лицо и сказал голосом судьи:

- За непослушание хану-повелителю штрафую вас... - Усатый ага сделал многозначительную паузу, и все замерли, - на двадцать рублей!

- Здорово! - воскликнул кто-то с восторгом.

- Вот это штраф так штраф!

- Двадцать рублей? - переспросил Шапоринский.

- Да, хозяин, - уверенно подтвердил "хан".

Шапоринский не стал возражать, хвастливо достал из кармана изящное портмоне с серебряной монограммой и, передавая "хану" деньги, шутливо сказал:

- Берите, только, ради бога, не бейте меня этой дрянной плетью!

Шутка понравилась, и все засмеялись.

Усатый ага, поблагодарив щедрого хозяина, принял деньги, бросил их в фарфоровую чашу и сделал комический поклон в сторону Шапоринского. Тот многозначительным взглядом окинул Усатого агу и сказал:

- Видите, я уважаю ваши национальные обычаи, так уважайте же и вы меня!

Артист от природы, Усатый ага разыграл искреннее недоумение:

- А что случилось?

Шапоринский сморщился, как от зубной боли.

- Ничего пока не случилось, а чувствую - может случиться. Ведете вы себя на промысле неспокойно.

- Я? - Усатый ага старался выгадать время. - Что вы, хозяин! Я самый смирный из рабочих!

- Не о тебе речь... Хотя и ты в последнее время изменился. Быть может, Мустафа тебя подбивает, а?

В толпе моментально установилась тишина. Все устремили взгляд на Мустафу, а тот с любопытством смотрел на Шапоринского.

- А что плохого сделал Мустафа? - спросил Усатый ага.

- А что он может сделать? - Шапоринский пожал плечами. - Мне он вреда не причинит, а на себя и на своих друзей беду навлечет. Язык у него...

Мустафа очень хотел сказать резкое слово, но сдержался. Значит, Шапоринский заподозрил что-то неладное в этой игре в "ханы". А может быть, и о забастовке пронюхал?

- Ты не будь таким, как Мустафа, - говорил между тем Шапоринский Усатому аге. - Зайди ко мне вечерком на квартиру.

- К добру ли, хозяин? - спросил Усатый ага. Он не привык распивать чаи с капиталистами и ничего хорошего не ждал для себя от этой встречи.

Шапоринский ободрил его благодушной улыбкой:

- К добру, к добру, заходи!

Откинувшись на спинку сиденья, обитого бордовым плюшем, толстяк ткнул кулаком кучеру в спину - поезжай, дескать, - и фаэтон тронулся. Проводив его глазами, Усатый ага обратился к Мустафе:

- Как ты думаешь, зачем он пригласил меня?

Тот рассердился:

- Тупой ты, что ли? О наших делах выведать хочет. Видишь, каким добряком прикидывается!

Зурначи между тем продолжали играть, молодежь танцевала, а "хан" и его "помощник" вполголоса обсуждали, как быть Усатому аге - идти к Шапоринскому или не идти?

- Не пойду, - решительно сказал Усатый ага. - Похоже, он нас хочет перессорить. Меня хвалил, вроде бы в гости пригласил, тебя ругал, стращал. Почему он на тебя накинулся?

Мустафа зло улыбнулся.

- Он и меня сначала хвалил. И в гости так же вот приглашал, да ничего у него не вышло.

Усатый ага присвистнул:

- Вон оно что! Ну, так и со мной не выйдет. Не пойду...

Мустафа перебил его:

- Погоди, не спеши. Я не советую тебе отказываться. Может быть, и я зря отказался. Шапоринский что-то замышляет. Надо выведать его замыслы. Сходи. Прикинься простачком, послушай, что скажет. Нам важно знать, пронюхал он про забастовку или нет.

- Значит, идти?

- Непременно! - решительно подтвердил Мустафа. - Чего тебе бояться? Не съест же он тебя!

Усатый ага долго думал, потом сказал:

- Я не его боюсь, а...

- А кого? - с тревогой спросил Мустафа.

- Его жены боюсь.

Мустафа засмеялся:

- Ну вот еще! Можно ли бояться женщины!

Усатый ага тяжело вздохнул:

- Эх, друг! Ты не знаешь... Эта барыня не дает мне проходу.

Мустафа удивился:

- То есть как?

- А так... Что толку скрывать от тебя? Шапоринский уже стар, она молодая... Однажды я чинил у них печку. Работаю, а она стоит и глаза на меня пялит. Смотрит, как лиса на виноград. То с одного бока зайдет, то с другого и всякие слова мне говорит: "У вас золотые руки. Вы дивный мастер..." А потом вдруг: "Мне нравятся мужчины высокого роста, вот с такими усами, как у вас!"

- Вот тебе на! - изумился Мустафа. - Какая бессовестная женщина! Вот они, барыни-то!

Будучи уже не в состоянии исполнять шутовскую роль "хана-повелителя", Усатый ага тронул вожжами лошадей, и фаэтон вырвался из толпы. Вслед помчались голоногие ребятишки с криком:

- Хан уезжает!

- Беду с собой увозит!

- Тяжелой поступью уходит!

Праздничное настроение Усатого аги было безнадежно испорчено. Хмуро, нехотя он кричит на примостившихся на запятках фаэтона детишек и погоняет лошадей. Ему захотелось поскорее домой. А впереди поселок еще одного промысла. Там его тоже ждет праздничная толпа. Прямо у дороги - хозяин промысла.

Но веселья не получилось. Остановив лошадей и поздравив собравшихся с праздником, "хан-повелитель", принужденно улыбаясь, "оштрафовал" хозяина промысла на десять рублей и тотчас взмахнул кнутом. Лошади с места рванули вскачь и неслись вихрем до мечети. Тут была такая густая толпа, что поневоле пришлось остановиться. Зурначи грянули плясовую. Усатый ага, наклонившись к Мустафе, шепнул ему что-то на ухо, потом подозвал одного из толпы, видно знакомого, и ему шепнул что-то. Тот наклонился над задним сиденьем фаэтона и из-под ног музыкантов извлек большую корзину. Те сделали вид, что не заметили этого, и продолжали играть с особым усердием. Человек с корзиной исчез. Проследив за ним взглядом, Усатый ага громким голосом обратился к толпе:

- Друзья! Ветер уже подул. Игру свою мы закончили. До свидания!

И спрыгнул с фаэтона. Мустафа - за ним.

Зурначи перестали играть. Один из них подобрал вожжи, и фаэтон укатил куда-то. Остальные вместе с Усатым агой и Мустафой отошли в сторону, будто бы собираясь делить собранные деньги. Постояли с минуту и пошли по дороге, ведущей к замку. Дети, надрываясь, кричали:

- Хан уехал!

- Великий хан уехал!

- Беду с собой увез!

2

Быглы-ага, или, как давно уже все его звали, Усатый ага, родился в деревне Кендамаг, Карадагской области Южного Азербайджана. Там прошли его юношеские годы. Бойчее и смелее его в деревне парня не было. По верховой езде и по стрельбе он считался первым.

После смерти родителей Быглы-ага задумал жениться на дочери деревенского пастуха Гызбест. Но исполнить это ему было нелегко. Впервые он узнал, что для бедной девушки быть красавицей - большое несчастье. Сваты не давали покоя пастуху. За черноглазой, шустрой Гызбест охотились самые богатые женихи деревни. А пастух смотрел на дочь как на ценный и выгодный товар, который должен обогатить его. Сватов бедняка Быглы-ага пастух попросту выставил за дверь.

Шли дни. И вот однажды Быглы-ага услышал, что пастух выдает свою дочь за сына лавочника. Такого известия он давно ждал, и все-таки оно потрясло его. Как говорят, от сердца Быглы-аги к сердцу Гызбест лежала прямая дорога. Девушка поклялась выйти замуж только за Быглы-агу, а ее отец и слышать не хотел об этом. Тогда Быглы-ага тайно увел девушку из деревни в Карадаг, а оттуда они переехали в Баку. След их для пастуха затерялся, и все обошлось благополучно. Быглы-ага стал работать на Раманинском промысле. Жизнь вроде налаживалась. Но среди незнакомых людей он чувствовал себя одиноким и тосковал.

- Почему ты не в духе? - спросил его однажды рабочий Гамид.

- Одинокий я тут... Ни родственников, ни друзей. Чему же радоваться? Только дома и отвожу душу с женой.

Гамид успокаивал его как мог:

- Иметь родных и друзей хорошо, да не всегда. Бывают такие родственники, что лучше бы их и не было. Они - друзья твоего кармана, а в трудное время не только тебе не помогут, а даже обрадуются твоей беде. У меня в городе есть двоюродный брат. Лавочник. Ни богу свечка, ни черту кочерга. Когда я, изредка, бываю у него дома, то сижу как на иголках. Хвастается, говорит о райском блаженстве, показывает ценные вещи, чванится. В последний раз граммофон показывал, заводил только что купленные пластинки, угощал чаем, но, даже не покормил. Даже не спросил, не голоден ли я. Вот тебе и богатый родственник...