Том 23. Статьи 1895-1906

Затем в том же журнале был помещён большой роман господина Сологуба, представляющий собой неудачную попытку набросать картину «декаданса» в нашем интеллигентном обществе и дать серию портретов людей, расшатанных и угнетённых жизнью, современных людей с неопределёнными настроениями, с болезненной тоской о чём-то, полных искания чего-то нового и в жизни и в самих себе. Роман не удался — он вышел бледным и лишённым единства настроения и идей.

Теперь вышла маленькая серенькая книжка с заголовком «Фёдор Сологуб. Стихи. Книга первая».

В ней 64 коротеньких пиески, а из них ясно видно, почему не удался роман и кто таков автор.

У него есть бесспорное достоинство, он искренен и, не рисуясь, заявляет:

Роман не мог удаться господину Сологубу, потому что он сам не выше духом и не бодрее тех расшатанных людей, которых желал изобразить.

Но только вышел на битву жизни и уже кратко и ясно заявляет:

Видите, как мрачно? И, поверьте, — это искренно.

Господин Дионео, отзываясь о стихах Сологуба в «Одесском листке», совершенно верно замечает:

«Можно смеяться над растрёпанной формой этих стихов, навеянной декадентством, но нельзя отрицать, что они точно передают настроение, переживаемое многими». И всё усиливающееся настроение, прибавлю я.

— утверждает и советует молодой поэт, и под этими его стихами подпишутся почти все наши новые поэты во главе с господином Мережковским, стихотворение которого «Парки» и много других совершенно однородны по настроению с приведёнными стихами Сологуба.

— восклицает господин Мережковский. —

Пессимизм и полное безучастие к действительности, страстный порыв куда-то вверх, в небо и сознание своего бессилия, ясно ощущаемое отсутствие крыльев у поэтов, отсутствие святого духа в сердцах их — вот основные ноты и темы нашей новой поэзии. Старики, как Я.Полонский, задумчиво смотрят на это скорбное шатание духа, на этот бессильный порыв и спрашивают сами себя о декаденте:

— признавая, что

Маститый жрец Аполлона скорбит душой и иронизирует в одно и то же время.

Отчего? Почему?

Одинаково бессильно и бесцветно служим мы всем нашим идолам и идеалам, если только служим.

И многие из нас могут сказать вместе с господином Сологубом:

Поль Верлен и декаденты

В декабре прошлого года в Париже умер Поль Верлен, поэт-декадент и основатель этой болезненно извращённой литературной школы. У могилы этого человека, до дня смерти своей считавшегося только представителем литературной богемы, а ныне уже провозглашённого «великим поэтом», сошлись представители всевозможных школ и фракций, и это редкий пример, чтобы за гробом умершего столь единодушно шли разнородные, враждебные друг другу элементы.

Начавший свою литературную деятельность с подражания Теодору Банвилю и Леконт де-Лилю, Верлен, как и его учителя, явился пред публикой непримиримым «парнасцем», строго храня заветы этой холодной школы, щеголяющей своим бездушным объективизмом, мраморной красотой формы и не признающей ничего выше её.

Но скоро он, натура, всю жизнь свою искавшая твёрдой почвы, уклонился от «парнасцев» в сторону «декадентов» и уже в 1880 году был признан главой этой школы, совершенно игнорировавшей форму в противовес «парнасцам» и до сей поры всё ещё пытающейся создать что-то новое, грандиозное и создающей только странные намёки и трудно понимаемые картины, внутреннее значение которых едва ли понятно и самим творцам их.

Но, примкнув к этой школе и позднее став во главе её, Верлен был яснее и проще своих учеников: в его всегда меланхолических и звучащих глубокой тоской стихах был ясно слышен вопль отчаяния, боль чуткой и нежной души, которая жаждет света, жаждет чистоты, ищет бога и не находит, хочет любить людей и не может.

Жюль Леметр говорит об этом человеке, жизнь которого протекала в кабаках, где он пил абсент, и в госпиталях, где он лечился от злоупотреблений абсентом:

«Это дитя с душой настолько чистой и честной, что на земле ей не может быть места, где бы она была покойна». Наш А.Майков, сам «парнасец», высказал убеждение, что в нашем веке из современных поэтов Запада Верлен яснее всех понял христианство, а Катулл Мендес сказал, что отец декадентского направления был несчастный человек и великий поэт.

Но оценка Верлена как поэта принадлежит будущему и ни в каком случае не входит в рамки нашего очерка. Нам важен Верлен как человек, как культурный тип и как яркий представитель той всё более развивающейся группы людей, которых зовут декадентами, расшатанными, падающими, и которые охотно принимают эти эпитеты и даже с гордой бравадой рисуются своими болезными странностями, делающими из них, с обыденной точки зрения, смешных людей с большими претензиями; с точки зрения врача-психиатра — людей психически больных; с точки зрения социолога — анархистов в области не только искусства, но и морали; со всех трёх точек зрения декаденты и декадентство — явление вредное, антиобщественное, — явление, с которым необходимо бороться.