Рассказы

Димка видел это, но ничего не сказал, рванул машину, торопясь вырваться наконец из гнетущего больничного пространства.

Застучал по крыше настоящий сильный октябрьский дождь. Но даже когда они проехали длинной аллеей и миновали кирпичную будку проходной, Женьке все казалось, что за серой пеленой дождя она различает высокого человека в черном плаще, глядящего им вслед и сжимающего в кармане обыкновенную синюю пуговицу.

ОАЗИС НА ПОТОМ

После двух часов бега по каменистой равнине мир стал заволакиваться соленой пеленой. На какое-то время я превратился в бесчувственную машину, полностью подчиненную четкому ритму движений "раз-два", в голове не было ни одной мысли, и все мое внимание поглотил равномерный звук хриплого дыхания. Потом ноги стали наливаться тяжестью, слушались все меньше и меньше, и тут же где-то в животе появился страх, что я не выдержу. Испугавшись этого страха, я немедленно разозлился. Черт бы побрал эту пустынную дорогу и это палящее солнце! Черт бы побрал этих куррарцев с их ненавистью к технике! Я уж не говорю, что все это расстояние можно было бы запросто пройти на краулере или осмотреть с авиетки, но ладно - раз нельзя машины, так нельзя, а вот почему не разрешается носить противосолнечные шлемы в этой чертовой каменной сковородке, вот это совершенно не понятно! Хорошо хоть, что не голышом бежим.

В раздражении я уставился на сельгины лопатки, обтянутые желтой тканью комбинезона. Они двигались равномерно и, как мне показалось, без всякого напряжения. Раз-два, раз-два... Железная она, что ли? Так и будет топать без остановки целый день? Очень хотелось облизнуть губы, но они покрылись такой жесткой коркой, что было страшно даже к ним прикасаться. Воздух здесь, что ли, какой-то соленый, черт бы его побрал тоже?

Я стал всерьез обдумывать, как именно отдать Сельге команду на отдых, но она сама вдруг стала замедлять темп и перешла на шаг. Со злорадством я заметил, что она тоже порядком выдохлась. Потихоньку мы остановились, Сельга слегка пошевелила губами и сказала:

- Надо отдохнуть.

Ну что за манера выражаться! На мгновение мне показалось, что она хотела сказать: "тебе надо отдохнуть", но передумала. И вообще, чего она командует? Впрочем, злости уже не было - привал! С наслаждением я потряхивал ватными руками и ногами, приходя в себя. Сельга протянула мне фляжку. Я выбрал местечко поровнее, улегся на спину, задрал ноги. Хлебнул водички. Кра-со-та. Чего это я, собственно, испугался? Что мы, марафонов, что ли не бегали, марш-бросков не совершали? Ну, положим, в несколько лучшей одежке, но все равно нагрузочки бывали еще те. И вообще - бравые орлы Уликапа не сдаются и не позорят славное имя учителя Йохана! Урра!

Развеселившись от того, что страх и уныние скрылись без следа, я приподнялся и посмотрел, где там Сельга. Она сидела рядом, скрестив ноги по-турецки, устало опустив голову. Кепка лежала на коленях, и мокрые светлые пряди закрывали сельгино лицо. Я отдал ей фляжку. Разозлился ни с того ни с сего на девчонку... Никакая она не железная, лицо осунулось, губы тоже покрылись коркой. Радоваться надо, что она мне в пару досталась, не придется ее на горбу через пески тащить. Ну, не досталась, правда, а сама... И чего это она вызвалась со мной идти? Ничего интересного в этой прогулке не предвидится, впрочем... причем тут интерес. Надо же было кому-то пойти искать этих юных следопытов.

Сельга пошевелилась, откинула челку, повернулась ко мне и как всегда ни с того ни с сего спросила:

- Странно, да?

Действительно, ситуация вытанцовывалась довольно странная. Мне оставалось только согласиться:

- Непонятно, как это они успели так далеко уйти. Та встрепанная тетка говорила, что вечером все были на месте, и только рано утром обнаружился самовольный уход из лагеря. То есть, у них было всего часов восемь, не больше. Вряд ли они бежали так же, как мы.

- Правда, - Сельга покивала головой. - И те трое, которых мы нашли у подножия гор, были совсем плохи. Логично было бы найти оставшихся где-то неподалеку.

Угу, Хельмут так и думал. Они с Василиной и Питом относят несчастных искателей приключений на базу, а мы продвигаемся еще немного вперед, подбираем двоих и обратно. Но мы никого не нашли, и теперь непонятно, что делать дальше. Может быть, не стоит идти в пески, а пошуровать по окрестностям? Вот ведь как плохо без радио, без компаса, разрази гром эти куррарские порядки. Страшновато отходить от дороги в незнакомой местности. Куррарцы и пальцем не пошевельнут искать нас потом, а наша группа маловата для прочесывания таких пространств. Да и уезжать собрались уже послезавтра...

Ничего не скажешь, неплохие выдались сборы, с приключениями. Будет о чем рассказать в институте. Я представил себе Пита - загорелого, со шрамами на плечах, во всю ширину рук показывающего, ка-акой величины ящерицы выскочили на нас из пещеры. Подожду, пока он нахвастается всласть, а потом расскажу, что он всего-навсего сдуру взвалил кусок огненного дерева на спину, чтобы нести на базу, и поплатился за это. А ящерицы в основном были не больше кошки, да еще и совсем ручные. Пусть девчонки не охают от его рассказов, а хихикают.

Хихикают... Хорошо, что именно Сельга со мной пошла. Была бы какая-нибудь другая девчонка, извели бы насмешками и намеками. Но подопечных Осипа Астатоновича еще никто не мог заподозрить в неравнодушии к противоположному полу. Это железно. Хотя Пит и подмигнул мне на прощанье, когда мы расставались у подножья, это скорее всего значило: не подкачай, не посрами честь сильной половины человечества и "Веселых медведей". Знал, конечно, как тяжело идти наравне с этой хрупкой на вид девушкой...

Ух, не засиделись ли мы? Я поскорей взглянул вверх, пытаясь по солнцу прикинуть время и сообразить, сколько мы уже отдыхаем. Взглянул с опаской на Сельгу - она сидела, прикрыв глаза, положив на колени руки вверх ладонями. Что же, пора трубить подъем, чтобы перехватить инициативу.

Как ни тяжело вставать, а надо. Руки-ноги вроде слушаются. Девчонку тоже жалко, а что делать?

- Сель, вставай, пора. Подождал, пока она встанет, отряхнется, и на всякий случай спросил: