Холостяк

Мошкин. Какой это Кучин? Ах, да это не тот ли, что на дочери купца Караваева женился - и приданого, помнится, не получил?

Шпуньдик. Тот, тот самый.

Мошкин. Помню, помню. А он еще жив?

Шпуньдик. Жив, как же! Ну, вот от него-то я и узнал, где ты служишь... Да! Лупинус велел тебе кланяться.

Мошкин. Иван Афанасьич?

Шпуньдик. Какое Иван Афанасьич! Ивана Афанасьича давно на свете нет; сын его, Василий... помнишь, он еще хромой?

Мошкин. Ах, да, да.

Шпуньдик. Ну, вот он. Он у нас судьей теперь.

Мошки в (качая головой). Скажи пожалуйста! Время-то, время - а? Да, кстати, Бундюков жив?

Шпуньдик. Жив. Что ему делается? Он в прошлом году старшую дочь за немца-землемера выдал. Как же, как же! Бундюков тебе тоже кланяться велел. Мы все о тебе часто вспоминаем, Миша!

Мошкин. Спасибо, Филипп, спасибо. Да не хочется ли тебе чего-нибудь? Водки, что ли, закусить... Пожалуйста. Трубки не прикажешь ли? Ведь мы с тобой по-старому? (Треплет его по ляжке и отнимает у него картуз.)

Шпуньдик. Благодарствуй, Миша. Я не курю.

Мошкин. А закусить?

Шпуньдик. Нет, благодарствуй.

Мошкин. Чай, устал с дороги?

Шпуньдик. Ну, не могу сказать; почитай, с самой Москвы все спал.

Мошкин. Ведь ты у меня обедаешь?

Шпуньдик. Изволь.

Мошкин. Ну, вот умница. Так-то, дружище, так-то} Не ожидал, признаюсь, не ожидал. Кстати, ты женат?

Шпуньдик (со вздохом). Женат. А ты?

Мошкин. Нет, я, брат, того... я не женат. И дети есть?

Шпуньдик. Как не быть! Пять человек. По их милости я вот и сюда притащился. _Мошкин. А что?

Шпуньдик. Да нельзя же, брат. Ведь надобно ж их куда-нибудь поместить.

Мошкин. Разумеется, разумеется... А где ты остано-вился?

Шпуньдик. Представь, близехонько. Трактир "Европу" знаешь?.. вот за Сенной. Тоже по рекомендации Кучина. Ну, брат, Петербург, скажу, город! Я еще только на Дворцовую площадь успел сходить. Признаюсь... Исакий-то, Исакий-то один чего стоит? Ну, вот и тротуары... достойны удивленья.

Мошкин. Да, да... у тебя еще глаза разбегутся, погоди... А что, Филипп, помнишь, у нас там соседка была...

Шпуньдик. Татьяна Подольская небойсь?

Мошкин. Да, да, она, она.

Шпуньдик. Приказала долго жить, Миша... вот уж девятый год.

Мошки н (помолчав немного). Царство ей небесное! Ну, а что, дела твои как идут?

Шпуньдик. Помаленьку, брат, слава богу; я не жалуюсь. А твои как? С тех пор как ты от нас переселился, чай, в большие чины попасть успел?

Мошкин. Нет, брат, куда нам! Какие тут большие чины! Тоже помаленьку.

Шпуньдик. Однако ж крестик-то есть?

Мошкин. Ну, крестик-то есть... (Взглядывает на дверь.)

Шпуньдик. Ты словно ждешь кого-то?

Мошкин. Да, жду. (Потирая руки.) Я, брат, в больших хлопотах теперь.

Шпуньдик. А что?

Мошкин. Угадай.

Шпуньдик. Да где же мне...

Мошкин. Нет, угадай, угадай.

Шпуньдик (глядя ему прямо в глаза). Да ты... послушай, ты уж не жениться ли хочешь? Не женись, Миша, я тебе говорю!

Мошкин (смеясь). Не беспокойся, брат... В мои-то лета! А только ты угадал - у меня и то в доме свадьба.

Шпуньдик (указывая на стол). То-то я гляжу... Что за покупки такие? Кто ж это у тебя женится?

Мошкин. А вот погоди, я тебе - не теперь, теперь недосуг... а эдак вечерком, что ли, многое кое-что порасскажу. Ты удивишься, братец. Впрочем, в коротких словах можно, пожалуй, и теперь. Вот видишь ли, Филипп, вот это у меня гостиная, а я вот сам тут сплю... (Указывая на ширмы.) В других-то комнатах у меня воспитанница живет, сирота круглая. Ее-то вот я замуж и выдаю.

Шпуньдик. Воспитанница?

Мошкин. Да; то есть она, впрочем, девица благородная, титулярного советника Белова дочь; с покойницей ее матушкой я незадолго до смерти познакомился - и странный такой случай вышел. Удивительно, право, как это иногда бывает... точно, должно сознаться, судьбы неисповедимы! Надобно тебе сказать, Филипп, что я на этой квартире всего третий год живу; а Машина-то матушка с самой смерти мужа своего две маленькие комнаты здесь в четвертом этаже занимала; а умер он таки давненько. (Со вздохом.) Говорят, перед смертью ноги себе отморозил - посуди, каков удар? Старушка жила в крайней бедности; пенсия небольшая, кой-кто благотворил - плохие, знаешь, доходы. Вот я, брат, иду раз к себе по лестнице - а дело было зимой - дворник наплескал воды, да и не подтер, вода-то на ступеньках замерзла... (Вынимая табакерку.) Ты табак нюхаешь? Шпуньдик. Нет, спасибо.

Мошкин (сильно понюхав табаку). Вот иду я... Вдруг мне навстречу старушка, Машина-то мать; я с ней тогда еще знаком не был. Посторониться, что ли, она захотела, или уж такая задача вышла, только вдруг она как поскользнись, да навзничь, да и переломи себе ногу... Под себя, знаешь, эдак. (Встает, показывает Шпуньдику, как, и опять садится.) Посуди, брат, в ее лета, каково положение? Я, разумеется, тотчас ее поднял, позвал людей, снес ее в комнату, уложил, побежал за костоправом... Намучилась она, бедняжка - а уж дочь-то, господи боже мой! Вот с тех пор я и начал к ним ходить, да каждый день, каждый день... Полюбил их, ты не поверишь,- словно родных. Целые шесть месяцев вылежала старушка; ну наконец выздоровела, стала на ноги; да вдруг нелегкая ее дерни сходить в баню: опрятность, вишь, одолела; сходила, простудилась, похворала дня четыре, да богу душу и отдала. Похоронили мы ее на последние денежки... (Складывает руки крестом.) Ну, теперь посуди сам, Филипп, каково было положение дочери - а? Нет, скажи, а? Родных - никого. То есть, признаться сказать, есть у нее одна родственница, вдова, Пряжкина Екатерина - по отце тетка ей доводится; да у Пряжкиной у самой гроша нет за душой медного. Правда, в Конотопском уезде жил тогда, да и теперь, чай, не издох, матери ее двоюродный брат, Грач-Пехтеря, помещик, говорят, с достатком человек; я ему тотчас же после смерти старухи Беловой и написал, что, дескать, вот как, вот как; помогите, дескать, войдите; а он мне в ответ: "Всех-де нищих не накормишь; коли вас, мол, так состраданье разобрало, так возьмите ее к себе, а мне не до того". Что ж? Я-то ее и взял к себе. Она сперва долго не соглашалась... да я настоял. Что, я говорю, помилуйте? Что вы? Я старый человек, бездетный; я вас как родную дочь люблю. Куда же вы денетесь, помилуйте? не на улицу же вам идти. Притом же и покойница на смертном одре мне ее поручала... Ну, вот она и согласилась. Вот и живет она с тех пор у меня. А уж что за девушка, Филипп, кабы ты знал! Да ты ее увидишь... Вот посмотри, ты ее с первого взгляда полюбишь...