Дух Физтеха

Высокая квалификация, прекрасные рекомендации, умение быстро реагировать на меняющуюся ситуацию, - все сыграло роль. Но и УДАЧА. Удача, черт побери!!. Место профессора в хорошем Университете. И лаборатория. И солидная сумма на оборудование. И деньги на двух постдоков и лаборанта. Земля обетованная, истекая молоком и медом, лежала у ног И.

По физтеховскому обычаю И дневал и только что не ночевал в лаборатории.

В пятницу вечером, т.е. по израильским понятиям в субботу ( шабат ) И шел по коридору в кипе ( Университет был религиозным ) и размышлял, как найти течь в гелиевом криостате. Навстречу в кипе же шел другой почтенный человек. Поровнявшись с И, встречный приветствовал его приветствием субботы:

" Шабат шолом !".

" Воистину, шолом ", - машинально ответил И, обретая бессмертие в анналах религиозного израильского Университета.

* Маленькие тайны теоретиков *

Наставление экспериментатору

Маститый теоретик наставляет молодого экспериментатора - сына своего старого друга:

"Допустим, ты получил результат и не знаешь, куда его приткнуть. Естественно, - советуешься с умными людьми, и тебя посылают " к теоретику ". Как ты понимаешь из общих соображений, вероятность наткнуться на знающего, умного, талантливого теоретика, который заинтересуется твоей задачей и серьезно ей займется, не больше, чем зайдя в РЭУ, наткнуться на работящего, спокойного, непьющего сантехника, который в удобное для тебя время починит трубу и недорого возьмет.

Поэтому: Во-первых, бди!

Во-вторых, когда рассказываешь об эксперименте, смотри супостату в глаза. Если взор чист, глаза не отводит и задает вопросы, на которые ты можешь и хочешь ответить:

" С какой точностью поддерживалась температура?" Или " Какая разрешающая способность спектрофотометра?" - словом, что-то осмысленное прогноз благоприятный. Если добавляет, что сейчас занят, но что недели через две найдет время подумать - замечательно. А если через две недели сам позвонит и предложит встретиться, - вымой ему ноги, умасти благовониями и усади в красном углу.

Если, когда ты ему рассказываешь о работе, он в глаза тебе не смотрит, а думает о чем-то своем, - дело плохо. Но ... не безнадежно. Через пару дней попытайся еще раз.

Но... Если ты рот едва раскрыл, а он, не досмотрев первого графика, уже орет: " Так ведь это же - как сверхпроводимость". Или вообще что бы то ни было орет, - закончи фразу, поблагодари за помощь в работе и беги от него, как от чумы. Не ходи на его семинары, не читай его работ, а если, встретив тебя в коридоре, он спросит, как обстоят дела с той интересной работой, которую ты ему рассказывал, - скажи, что из нее ничего не вышло.

Наставление теоретику

Молодой теоретик жаловался теоретику мастистому на то, что его одолели экспериментаторы. "Понимаешь, они все - прекрасные люди. Очень интересно работают, и результаты у всех впечатляющие. Но, - не разорваться. Халтурить, ведь, не хочется, а в каждой задаче нужно разобраться, почитать..."

- Да, - дело непростое, но помочь можно. В следующий раз, как к тебе кто-нибудь явится, выслушай его, не перебивая и не задавая вопросов. Не перебивай, даже если он будет долдонить битый час. А потом скажи: " Вы знаете, это - очень интересно, но я в этом ничего не понимаю".

- Спасибо, пробовал! Да если у меня десяток работ на эту тему, и этот самый экспериментатор их цитирует, на них ссылается и так мне и говорит: " Но у Вас же много работ на эту тему опубликовано!

- Правильно. И тут ты ему и отвечаешь: " Да, но они все - неправильные "

Оптимальные условия для работы

Выступая на банкете в честь какого-то юбилея General Electric, глава исследовательских лабораторий этого гигантского концерна сказал, что проработав четверть века в своей должности, он так и не может сказать, какие условия работы являются для теоретиков оптимальными. "У меня складывается впечатление, - сказал он, - что если нанять две группы теоретиков приблизительно равной квалификации, одну из них разместить в сыром подвале с искусственным освещением, а членам второй дать по просторной светлой комнате с кондиционерами и лучшими арифмометрами ( речь была произнесена задолго до того, как компьютеры вошли в научный обиход), приставить к каждому вышколенную прислугу, дать автомашину, без ограничения и по первому требованию заказывать книги и.т.д., и.т.д., то невозможно предсказать, у какой группы результаты будут лучше..."

Действительно, один из самых больших и эффективно работавших секторов теоретического отдела занимал до 1972 года крохотную комнатушку. В ней размещался стол с телефоном, пара стульев и школьная доска. В так называемые " присутственные дни " ( понедельник и четверг ) в комнатке яблоку негде было упасть. Дым стоял коромыслом, все говорили одновременно, и о работе, разумеется, в таких условиях речи быть не могло. Один из почтеннейших работников сектора в порыве отчаяния повесил как-то на стенке каллиграфически написанное обращение к коллегам: " What the hell I am doing here?! " Помогло ненадолго.

В злосчастные дни эти теоретиками стайками ходили по коридорам, сбивались в табунки в местах для курения, в немыслимых позах свивались на диванах рядом с библиотекой, дрались в библиотеке за свежие журналы. Вид отрешенно бредущих с по коридору теоретических "пар" доводил уборщиц до исступления. Тем более оправданного, что некоторые из бредущих рассеянно курили, сбрасывая пепел на ковровую дорожку, а другие, написав пару формул на листе бумаги и отрешенно поискав глазами урну, кидали исписанный листок на пол, или, еще хуже, за диван. Следует ли считать случайностью, что именно в эти годы были сделаны и опубликованы работы, составившие золотой фонд теоретического отдела?

Одна из уборщиц в порыве праведного гнева отлила в бронзе нетленный образ:

" Ходют и ходют, говно за собой оставляют. Глянь, - висит уже на доске, гнида. Лауреат, значит."

Подлинная гордость

Аспиранта, как правило, выбирают с тем же тщанием, что и жену, а затем, по прекрасному русскому обычаю, неведомому дикому Западу, пестуют его, как любимое дитя. Аспирант, ну, не как правило, но все же достаточно часто, прилепляется сердцем к своему Руководителю, и эта дружба нередко длится всю жизнь. Если кому-то эта пастораль покажется слишком сладкой или бесконфликтной, или недостаточно уважительной по отношению к Фрейду, ничего с этим поделать я не могу. Скажу только, что сам я не один раз наблюдал в Физтехе это замечательное проявление чуда человеческого общения.

Однако же, ... бывает всякое. Не всякий брак заключается по любви. И любовь не всякий раз бывает взаимной. В аспирантуру принимают по просьбе старого приятеля, начальника, по стечению обстоятельств...

Один из аспирантов от всех почтенного теоретика, прекрасного ученого, замечательного педагога, эрудита и умницы, оказался полным идиотом. То-есть, не просто человеком, который чего-то не понимает или не знает, а дураком, который ложку к уху несет. При всем при том, аспирант этот, скажем "Д", ходил всегда в великолепно сшитом костюме и свои жалкие умственные выделения носил в дорогом "дипломате", что, естественно, только усугубляло общее раздражение.

Как почти всякий идиот, Д ничего этого не замечал и пребывал в уверенности, что дела у него, у Д, идут прекрасно, и что в свое время Руководитель неукоснительно выполнит свои обязанности: напишет за него статьи, а затем и диссертацию. Руководитель пытался дать ему одну задачу, другую - попроще, затем совсем простую, - как об стенку горох. Между тем, неумолимо приближался срок аттестации. Хоть какую-то работу, пусть не опубликованную, но хоть направленную в печать, представить было необходимо. Наконец, скрепя сердце, Руководитель сказал: " Послушайте, Д, у меня с Б

( было названо имя другого аспиранта, человека талантливого и эрудированного ) недавно направлена в печать работа, в которой мы предсказываем новую интересную неустойчивость в межзвездной плазме. В полупроводниках, по-моему, должна существовать точно такая же. Возьмите нашу работу, перепишите ее в полупроводниковых обозначениях, оформите как следует и принесите мне.