Солнечные прятки (повести) (СИ)

Колхозницы были в платках, и мама тоже.

В кузове сильно трясло. Но никто из колхозниц не боялся упасть. И мама тоже не боялась. И когда все смеялись, мама тоже со всеми смеялась. Может, потому, что было много солнца.

Машина остановилась прямо в лесу на развилке дорог. Рядом не было никакого жилья.

Шофёр — незнакомый дяденька с усами — открыл дверцу, встал на ступеньку и, заглянув в кузов, сказал:

— Ну, Вася, слезай. Приехал.

Вася поднялся. Огляделся. Кругом был лес. Ни одного домика.

— Теперь недалеко, — сказал шофёр. — Ещё полтора километра по тропке — и хутор. А нам направо, на Иллинские наволоки.

Вася увидел тоненькую тропочку, она уходила в сторону от дороги.

— А налево куда? — спросил он.

— В Кокшеньгскую больницу, — ответили сразу несколько женщин.

Вася полез к борту. Мама рванулась:

— И я с тобой. Я тебя провожу. А потом на покос.

У Васи глаза сделались тёмными, сердитыми.

— Что я, маленький? Что я, не дойду?

— Верно, — сказал шофёр. — Не дойдёт, так добежит. Сразу видно парень самостоятельный.

Вдруг замяукал Мурик у Васи под рубахой.

Женщины засмеялись:

— Со своим хозяйством мужик переезжает. Добежит, ничего.

Шофёр помог Васе слезть на землю. Мама протянула маленькую зобеньку.

Машина тронулась. Шофёр махнул Васе рукой, крикнул:

— Никуда не сворачивай! Всё прямо!

Вася поглядел вслед машине, а когда она скрылась, свернул налево.

Впереди Вася увидел маленькую девочку. Издали она казалась беленьким одуванчиком. "Леночка!" — узнал Вася. Он нагнал девочку и вежливо сказал:

— Здравствуй, ты куда идёшь?

— В Кокшеньгу, — ответила Леночка.

— И я туда, — сказал Вася.

Они помолчали.

— А больница у вас большая? — спросил Вася.

— Большая, я там тоже лежала, — похвасталась Леночка.

— Когда корью обсыпалась? — вспомнил Вася.

— Да, — сказала Леночка. — Я там целый месяц лежала. Я как заболею, меня опять мама в больницу отвезёт.

Вася вдруг остановился, спросил:

— И ты всё в больнице знаешь?

— А как же, — сказала Леночка и тоже остановилась.

— Слушай, ты шофёра Мишу Силинского знаешь.

— Знаю. Он сливки на молокозавод возит.

— Теперь не возит, — нахмурился Вася. — Он теперь в больнице лежит.

— Заболел, да?

Вася не ответил.

— Он, наверное, из машины упал. Он, наверное, быстро поехал и упал.

— Нет. Он ноги ошпарил.

— Ой, мамочки! — всплеснула руками Лена. — Как же это он ошпарил? Сам, что ли? Или кто ещё?

— "Как же, как же"! — рассердился Вася. Потом узнаешь. Вот передай эту корзинку Мише в больницу. И записку тоже. Только не говори от кого. Поняла?

— А зачем не говорить?

— Так надо. Про меня ни слова, договорились?

— Ага!

Леночка взяла зобеньку, а Вася повернулся и побежал в обратную сторону. Леночка удивленно посмотрела Васе вслед. "Какой смешной этот городской, — подумала Леночка. — Убежал… И разговаривает чудно. И сам чудной. Глупый не глупый, а так… Мама говорит, что в городе все чудные… Все куда-то бегут… И от шума голова трещит". Так думала Леночка, а сама шагала по дороге к больнице.

Днём на пороге, у самой двери Кокшеньгской больницы, сестра Клава нашла маленькую зобеньку. Сестра Клава была молодой и очень смешливой. Она рассмеялась и спросила:

— Зобенька, ты откуда пришла?

А зобенька молчала.

— Ну подойди ко мне! Подойди ко мне! — позвала сестра Клава.

А зобенька не хотела.

— Ну ладно, — сказала Клава. — Тогда я сама подойду. — Она подняла зобеньку. — А теперь расскажи мне, пожалуйста, к кому ты пришла? Ой, да у тебя здесь что-то написано! — Клава протянула руку и взяла маленький клочок бумаги в клеточку. На бумажке было выведено карандашом: "Передать лично в руки Михаилу Силинскому". — А Миши нет, — сказала Клава и села на ступеньку. — Миша только сегодня утром выписался из больницы и ушёл домой… Как же быть? Ну-ка покажи, милая зобенька, что ты ему принесла?

Клава вынула три пирожка с рыбой, яйца и кулёк с конфетами.

— Ты не рассердишься, если я возьму одну конфетку? — И Клава взяла конфету. — Раз ты сама при шла, то теперь иди сама домой, к Мише… Слышишь, зобенька? — Сестра Клава засмеялась. — Домой! Что ж ты стоишь? Ах, ты боишься заблудиться? Ну вот что я придумала: кончу работать, и мы вместе разыщем Мишу, ладно?

— Ладно, — вдруг тихо ответила зобенька.

Сестра Клава подняла голову, и ей показалось, что за порогом больницы скрылась девочка, беленькая, как одуванчик.

А в это время Вася уже шагал по тропинке через ржаное поле. Впереди он видел комбайн, на котором, наверное, работал дядя Игорь. Но почему-то радости Вася не испытывал, а даже подумал:

"А что, если Леночка не отнесла корзинку в больницу? Может, она её потеряла? А может, пришла Леночка в больницу, а Мише совсем-совсем плохо…"

Ф-р-р-р-ры!

Вася вздрогнул. В ту же минуту увидел над головой самолёт. Самолёт развернулся и низко пошёл кружить над лесом.

"Если пойду лесом, — решил Вася, — то обгоню Леночку".

— Мурик, — сказал Вася, — а давай мы сначала сходим к Мише в больницу, а потом на хутор.

"Мяу!" — ответил Мурик.

— Ну вот и хорошо, — сказал Вася и повернул к лесу.

Рео! Рео-о-о! — гудело вверху.

Вася увидел: совсем низко над деревьями пролетел самолёт. Подумал: может, это его знакомые лётчики — высокий и толстый? И Вася вспомнил, как они с мамой летели, и улыбнулся. Он выбежал на поляну, замахал руками:

— Здравствуйте! Я здесь! Я здесь!

Самолёт развернулся и пошёл в обратную сторону.

Следом за самолётом потянулся жёлтый хвост.

— Я здесь! — кричал Вася.

Самолёт сделал ещё круг и улетел. Васе показалось, что стало темнее. То ли туман, то ли серая пыль закрыла верхушки деревьев. Васе хотелось чихать, что-то неприятное забилось в рот и нос. Он огляделся: все деревья и кусты были какие-то серые, будто неживые. Вася испугался. И полез сквозь кусты, без дороги, наугад. Впереди показалась просека. Вася выбежал и остановился. По просеке проходила дорога. Только совсем непонятная — из брёвен. Вася забрался на деревянную дорогу. "Куда она ведёт? — подумал Вася. — Куда она ведёт? И кто сделал эту великанскую дорогу?"

Паук-крестовик плёл паутину по ту сторону окна. А по эту сторону окна раскачивался на маленькой паутинке маленький паучок с чёрным пузиком. Потом тот, что с чёрным пузиком, быстро-быстро побежал по паутинке кверху, к щёлочке в раме.

Конечно, пауки думали, что на них никто не глядит. А на них смотрела Васина мама. Она сидела около окна, рядом с дедушкой, совсем будто другая, не такая, как приехала, — загорелая и в платке. Это она после покоса такая.

— Погода-то как быстро поменялась, — вздохнула бабушка.

Васина мама смотрела, как раскачивался паук-крестовик. А над угором бежали по небу быстрые лохматые облака.

— Надо бы протопить, — сказал дедушка и поглядел на холодную печку, а потом добавил: — На воскресенье волки колхозного жеребёнка зажрали.

— А в прошлом годе зимой, в Кривцах, — сказала бабушка, — волк через окно в овчарню залез. Пять овец передушил.

Тогда дедушка рассказал, как медведь на корову напал.

А бабушка — про двух медведей. А дедушка — про стаю волков.

— Совсем вы меня запугали! — засмеялась мама.

— Охти! Что там Васенька наш сейчас поделывает? — вздохнула бабушка.

— Миша придёт, и мы поедем на хутор, — сказала мама.

— Зря внука отсылала, — заворчал дедушка. — Теперь уж после суходуя непогодь начнётся. Настоящего ветра надо ждать.

— Это почему же? — спросила Васина мама.

— Вон, — кивнул головой на окно дедушка. — Паук-крестовик основу у паутины рвёт.

Васина мама глянула: паук за окном торопливо рвал паутину.