Три страны света

– Не беспокойтесь: никто сюда не войдет.

– Я боюсь, чтоб рябая не пришла! у ней тут близко родные живут. Ах, как она нам надоела: каждый день у меня ссора то с мадамой, то с Эдуардом Карлычем; а все она…

– Вот видите, – с упреком заметил мрачный господин, – а вы не согласны!

– Как можно? я бедная! у меня ничего нет, никого родных нет… как можно!

Девушка заплакала.

Мрачный господин прошелся по комнате, принял перед зеркалом трагическую мину и произнес глухим голосом:

– Я говорил вам, что я с благородным намерением: я прошу вашей руки!!!

– Я бедная! – рыдая, возразила девушка.

– Зато я богат… Что золото, когда тут любовь… любовь! – повторил громогласно высокий господин. – А я вас люблю, обожаю, боготворю-с. Мне ничего не надо, кроме вашей руки, царица души моей!

– Не могу же я оставить одну свою сестру…

– Какую сестру?

– Так я подругу свою называю. Ее, бедную, там заедят!

– Она может переехать к вам…

– Ах, в самом деле! – живо воскликнула девушка; лицо ее прояснилось, и она с такой благодарностью посмотрела на мрачного господина, что он смутился и стал поправлять свои завитые волосы.

– Право, не знаю, как вас благодарить, – сказала тронутая девушка. – Вы так добры, что, верно, не обманете бедную…

Мрачный господин прервал ее страшными клятвами.

– Я вас люблю, сударыня, люблю с благородным намерением, – повторял он, – и если вы согласны, так хоть завтра же переезжайте на мою квартиру с вашей подругой… Я все приготовлю.

– Как можно! я к вам не поеду!

– Ведь вы будете там одни, а я поживу в другой квартире… Не верите мне, так, пожалуй, в тот же день обручимся, свидетели будут и нас окликнут… Согласитесь, осчастливьте!..

Мрачный господин пал на колени и продекламировал с приличными жестами:

Когда с тобой – нет меры счастья,

Вдали – несчастен и убит;

И, словно волк голодной пастью,

Тоска пожрать меня грозит!

Куда ни обращаю взоры, -

(Мрачный господин приостановился, окинул глазами кондитерскую и продолжал:)

Долины, облака и горы -

Все говорит: "Люби! люби!"

Во цвете лет – не погуби!

Не наноси смертельной раны,

Не откажи моей мольбе…

Пусть лучше растерзают враны

И сердце принесут к тебе!..

Он посмотрел на нее долгим, пристальным взглядом: по щекам ее медленно катились слезы; только страх быть обманутой удерживал ее дать немедленно согласие.

– Хорошо, – сказала она. – Завтра я вышлю вам письмо с дворником.

– Ответ будет решительный? – торжественно спросил мрачный господин, вставая.

– Да.

– Извольте, я на все готов! Если не любите, напишите (он сделал трагический жест), я сумею прекратить свои дни!..

– Что вы говорите! – воскликнула девушка, бледнея. С ужасом взглянула она в его лицо, которое было зверски-мрачно, как в тот день, когда он в первый раз провожал девушку, и тихо прибавила: – Я вам лучше теперь скажу все, все… я… я, вас люблю…

В самом деле, романические выходки, постоянные угождения, стихи, брак все так вскружило, ей голову, что она почувствовала себя тоже до безумия влюбленною.

– О, я счастливейший смертный! – восторженно воскликнул мрачный господин.

Она упросила его подождать еще неделю и собралась домой.

– Эй, два фунта конфет, самых лучших! – крикнул мрачный господин.

– Нет, не нужно!

– Для вашей приятельницы… примите…

Воротившись домой, белокурая девушка пересказала все своей приятельнице и дала ей конфеты. Любуясь ими, "красавица" наивно спросила:

– Отчего ты не хочешь скорей согласиться? он тебя так любит! посмотри, какая чудесная корзинка.

– Какая ты глупая! ну, как он меня обманет? Помнишь Соню? опять пришла к мадаме, а та как ее бранила, прогнала… Говорят, она умерла в больнице…

– Неужли?

И обе девушки побледнели.

– Да, страшно; но ведь он не такой; ты сама говорила, что он готов хоть сейчас обручиться…

– Говорил-то много; я знаю, что он меня любит… Ну, а как он бедный: что я тогда буду делать?

– Работать, как теперь.

– В магазин замужнюю не возьмут, а на дому немного наработаешь с хозяйством.

– А как бы мы хорошо жили вместе! мадам как бы разозлилась! а рябая! ха, ха, ха!

И лицо девушки зарделось краской удовольствия; долго она мечтала о счастии жить свободно…

Воскресенье. Рабочая комната выметена, длинный стол пуст; только две девицы гадают на нем. Другие девицы, принарядившись, вертятся у ворот и любезничают с мастеровыми и лакеями; а предпочитающие покой спят на своих сундуках, которые служат им постелью.

Белокурая девушка сидит с своей приятельницей на окне магазина, нетерпеливо поджидая, когда пройдет мрачный господин. А между тем над головами их готова разразиться страшная буря.

Рябая швея, давно наблюдавшая за ними, раз увидела у "красавицы" конфетную бумажку и донесла мадам Беш, что господин Беш дарит "красавице" конфеты. В порыве безграничной ревности мадам Беш кинулась к сундуку "красавицы", взломала могучими своими руками замок – и в ужасе отступила: в сундуке оказалось множество конфет.

Всплеснув руками, мадам Беш выбежала вон и скоро воротилась, таща к сундуку сонного господина Беша, который только что улегся было в большую, мягкую кровать.

– Кто купил? а? – грозно спросила она:

Супруг наивно посмотрел на красивые конфеты, на жену, опять на конфеты и бессмысленно покачал головой.

– Ага! мой все знает! – вскрикнула мадам Беш, и град, немецких ругательств с примесью чухонских посыпался на глупую голову господина Беша. Взгляд оскорбленной супруги был злобен, движения грозны, голос все повышался…

А рябая швея побежала в магазин, где сидели наши приятельницы, и с озабоченным видом сказала:

– Подите-ка! у вас мадам в сундуках шарит!

Встревоженные девушки кинулись в швейную и увидали страшную картину: разъяренная мадам Беш, покрытая красными пятнами, держала у самого носа господина Беша горсть конфет и, притоптывая ногой, повторяла:

"Woher, woher?.." {Откуда? (Ред.)}

Супруг же, в одном жилете и парике, немного сбитом на сторону, стоял перед ней с довольно спокойным и неизменно глупым лицом.

Увидав "красавицу", мадам Беш страшно вскрикнула: "А-а! вот она…" и, подняв кулаки, кинулась к ней. "Красавица" спряталась за свою подругу, которая повелительно спросила:

– Что вы хотите делать? разве она украла у вас что-нибудь?

– Я ее высеку, я ее высеку на съезжей! – кричала мадам Беш.

– За что?

– За что… за что… зачем гуляет с мой муж… да, не смей гулять! я и его выс… жаловаться буду! "Красавица" дрожала и плакала.

– Не плачь: я не дам тебя сечь! – твердо сказала ей подруга.

– Как ты смеешь говорить, что не дашь? она виновата!

– Неправда! конфеты дала ей я… и у меня такие же есть!

Заступница вынула из кармана своего передника несколько конфет и показала их ревнивой супруге.

Но разгоряченная мадам Беш не только не успокоилась, напротив – пришла в сильнейшую ярость, как тигр при виде крови: ей представилось, что господин Беш имел основательные причины дарить конфетами всех швей. Крики и слезы продолжались долго. Только к концу сцены господин Беш понял, в чем дело; душевно обрадовавшись, он попробовал защищаться, но голос его замер в криках супруги…

Вечером рябая швея с торжеством глядела на сборы двух девушек и радостно повторяла: "Ага! выжила-таки вас. Вот, подите поголодайте-ка!.." Ломовой извозчик вывез из ворот небольшую поклажу; за ним, на дрожках, выехали подруги, с огромными узлами.

Через неделю мрачный господин обвенчался с белокурой девушкой. Свадьба была великолепная.

– Поздравляю вас, Надежда Сергеевна, и вас, Василий Матвеевич! – говорили один за другим многочисленные гости, встречая молодых.

– Вот бы теперь, – шепнул новобрачному, чокаясь с ним, один толстый гость, по всем признакам актер, – хватить те стихи, что… помните… ха, ха, ха!..