Сачлы (Книга 3)

- Да какая там рука?! - поморщился Субханвердизаде.- Обыкновенные бандиты!.. Кулаки, их прихвостни!.. Мусор!..

- А я убежден, здесь происки наших иноземных недругов! Они, как говорится, платят деньги и заказывают музыку!.. Зарубежные враги не дремлют!.. Там, где у нас притупляется бдительность, появляются их агенты!..

- Пусть внутренний враг, пусть внешний враг, товарищ, Таир,- всякого врага следует уничтожить!.. Но как его уничтожишь, если у нас люди - не как люди! Или ты, Таир, думаешь, зюльматовцы в лесу, как грудные дети, питаются материнским молоком?! Смешно!.. Ясно, что их поддерживают, снабжают продовольствием, им помогают!

--Да, им помогают. Но не народ! Не надо клеветать на народ! Идет тайная борьба! Сложная борьба!.. Враг замаскировался, он хитер и коварен! Это классовый враг, это его почерк! Вопрос "кто кого" решился, как вам известно, в нашу пользу, в пользу пролетариата и беднейшего крестьянства, однако ушедшие в подполье недобитые враги продолжают при малейшей возможности свое подлое дело. Их вдохновитель - международный империализм!

- Согласен с тобой, Таир! Полностью согласен! - с пафосом воскликнул Субханвердизаде.- Но для того чтобы окончательно раздавить этого замаскировавшегося классового врага, нужно принимать решительные меры! От одних наших громких слов проку не будет!.. Конечно, ты - человек политически грамотный, окончил в Москве школу "красных профессоров", тебе многое виднее, чем другим. Однако мой, так сказать, профессорский опыт... Извини, конечно, я имею в виду мой революционный опыт... Так вот, мой профессорский опыт подсказывает мне, что мы должны быть беспощадными и не сентиментальными! В конце концов, дело идет о всемирной революции! И мы не имеем права думать о единицах, когда решается судьба миллионов, миллиардов людей!..

- Мы не можем воевать с народом!..

- Я говорю не о народе. Я имею в виду отдельных лиц, единиц: из каждой деревни по нескольку человек!

- В этих мерах нет никакой надобности! Они неоправданны!

- А чему учит наш революционный опыт? Вначале крестьянин не хотел идти в революцию - мы заставили его, и он пошел! Крестьянин не хотел по доброй воле идти в колхоз - мы ликвидировали кулака как класс, и это послужило крестьянину уроком. Везде и всегда побеждает сила. Сила! Сила! Сила! В данном случае наша революционная, гуманная сила!..

- Это клевета, Гашем!.. Это неправда, ложь!.. Вы повторяете измышления наших врагов! Мы никогда не принуждали силой широкие массы крестьян - бедняков и середняков. Мы всегда во всех наших мероприятиях опирались на бедняков, действовали в союзе с середняком. Повторяю: действовали в союзе!.. А вот с кулаками мы вели и ведем борьбу, и мы окончательно ликвидируем их на основе коллективизации деревни! Зюльмат собрал вокруг себя кулацкие элементы. Это банда, нити к которой тянутся из-за границы!

Субханвердизаде хлопнул в ладоши, громко рассмеялся:

- А я что говорю?! Что я предлагаю?! Когда мы треплем ухо кулака, середняк смотрит и получает наглядный урок. Так ведь?.. Середняцкая прослойка в деревне самая многочисленная, и никто не станет отрицать, что середняк вечно колеблется. Он колебался, колеблется и будет колебаться! Таковы факты, такова действительность, такова истина! И мы не можем с этим не считаться.

- Вы превратно представляете себе истину, Гашем! Середняк, который кажется вам вечно колеблющимся, уже несколько лет исправно трудится в колхозе. Иными словами, общественное бытие середняка давно изменилось, то самое общественное бытие, которое, как вы должны знать, определяет сознание!

- Сознание всегда несколько отстает от бытия! - возразил Субханвердизаде.Мое мнение: на середняка нельзя полагаться. Недаром говорят: как волка не корми - он все в лес норовит удрать! Нет, Таир, извини, но здесь я с тобой не согласен! Я буду спорить с тобой.

- Только, пожалуйста, не сейчас! - перебил Демиров.- Завтра у нас бюро, вот и поспорим, если будет угодно. Товарищи рассудят нас... Прошу прощения, у меня много дел, а времени в обрез!..

Гашему Субханвердизаде не оставалось ничего иного, как попрощаться с секретарем и уйти.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

На другой день в десять часов вечера члены бюро райкома собрались в кабинете Демирова. Вкратце сообщив о ходе уборочных работ, секретарь сказал:

- Теперь перейдем к главному вопросу - о ликвидации банды Зюльмата!

Подчеркнув, что это вопрос первостепенной политической и общественной важности, Демиров подробно развил мысль о том, что, пока зюльматовцы гуляют на свободе, они являются оплотом в районе врагов советского строя, предателей родины, их прихвостней; кроме того, действия банды наносят серьезный ущерб мирной, созидательной жизни района.

В заключение он сказал:

- Больше мы не можем терпеть такого положения! Настала пора уничтожить банду! Уничтожить физически! - Обернулся к Гиясэддинову: - Я надеюсь, чекисты могут предложить нам какой-нибудь конкретный план?!

Субханвердизаде бросил реплику:

- Уверен, пока мы сами не возьмемся за это дело, толку не будет!

- Товарищ Гиясэддинов,- продолжал секретарь,- пришло время решительных действий! Районный комитет партии доверяет возглавляемой вами организации руководящую роль в ликвидации банды. Я кончил - прошу товарищей высказываться.

Тотчас поднялся Субханвердизаде, развязно заговорил:

- Учтите, товарищ Алеша, мы - хозяева этого района! Известно ли вам это?

Гиясэддинов невозмутимо ответил:

- Да, мы знаем, что вы председатель райисполкома.

- У меня есть и другие права, кроме тех, которые мне дает пост председателя райисполкома! Как-никак я один из тех, кто закладывал фундамент советской власти в республике!

- Ваш партийный стаж нам известен,- все так же, сохраняя спокойствие и не повышая голоса, сказал Гиясэддинов.

Неожиданно нервы Гашема сдали, он выпалил раздраженно:

- Ты, Гиясэддинов, должен слушать нас, учиться у нас!.. Если бы ты прислушивался к нашим советам, это пошло бы на пользу дела!.. Если бы ты в свое время послушался меня, ты не дал бы погибнуть нашему боевому товарищу, старому большевику, потомственному пролетарию Сейфулле Заманову!.. Я говорил тебе, предупреждал: не давайте Ярмамеду оружие, не делайте его ударником, передовиком, активистом!.. Ведь он одно время скрывался в горах!..

Гиясэддинов насупился:

- Ярмамед - честный человек! Вы, лично вы, товарищ Суб-ханвердизаде, в начале весны необоснованно запугали его, заставили бежать из деревни и отсиживаться с неделю в лесу. Мы как раз сейчас проводим расследование. По нашему мнению, Ярмамед- честный колхозник, мужественный человек.

- Честный человек в горы не убежит! Мужественного человека никакими запугиваниями не заставишь скрываться от властей!- Обращаясь к Демирову, Субханвердизаде сказал: - Товарищ секретарь, пусть нам дадут возможность спокойно обсуждать серьезные вопросы!

Гиясэддинов, мрачный как туча, начал закуривать.

- А я прошу, Таир, призвать товарища Субханвердизаде к порядку! На бюро райкома не место безответственным разговорам!

Демиров постучал карандашом по столу:

- Успокойтесь, товарищи! Прошу не повышать голоса. Это будет мешать нашей работе...

Однако Субханвердизаде не внял его призыву. Размахивая руками, он заговорил возбужденно:

- Мы, Алеша, доверили тебе оружие не для того, чтобы ты нас запугивал, а для того, чтобы ты нас защищал!.. Да, да!.. Кулак Ярмамед, которого ты вооружил, убил в своем доме нашего товарища Сейфуллу Заманова, приревновав его к своей жене. Разве это не позорит нас в глазах Баку?! Позорит!.. Но ведь не можем мы сейчас собрать жителей района и объявить им: Заманов погиб из-за слабости к женскому полу!.. Мы должны говорить так, как мы говорим сейчас: классовый враг поднял на нас руку, и мы отсечем эту руку!..

- Расследование еще не закончилось! - перебил Гиясэддинов.- Скоро мы узнаем, чью руку следует отсечь!

Субханвердизаде уловил в его голосе скрытую угрозу.