Доктор Живаго

ечу Юрию Андреевичу вынырнули из мглы кормовые выступы вытащенных на берег лодок. Он стоял на берегу широкой реки, медленно и устало шлепавшей ленивой зыбью в борта рыбачьих баркасов и доски береговых причальных мостков.

-- Тебе кто тут позволил шляться? -- спросил, отделившись от берега, другой часовой.

-- Какая это река? -- против воли выпалил доктор, хотя всеми силами души не хотел ничего спрашивать после недавнего опыта.

Вместо ответа часовой сунул в зубы свисток, но не успел им воспользоваться. Первый часовой, которого он хотел подозвать свистком и который, как оказалось, незаметно шел по пятам за Юрием Андреевичем, сам подошел к товарищу. Оба заговорили.

-- Тут и думать нечего. Видно птицу по полету. "Это какая станция, это какая река?" Чем вздумал глаза отводить. По-твоему как, прямо на мысок, или вперед в вагон?

-- Я полагаю, в вагон. Как начальник скажет. -Удостоверение личности, -- рявкнул второй часовой и схватил в горсть пачку протянутых доктором свидетельств.

-- Постереги, земляк, -- неизвестно кому сказал он и вместе с первым часовым пошел вглубь путей к станции.

Тогда для уяснения положения крякнул и задвигался лежавший на песке человек, видимо, рыбак:

-- Твое счастье, что они тебя к самому хотят. Может, милый человек, тут твое спасение. А только ты их не вини. Такая у них должность. Время народное. Может, оно и к лучшему. А пока, и не говори. Они, видишь, обознались. Они лавят, лавят одного. Ну, думают, -- ты. Думают, вот он, злодей рабочей власти, -поймали. Ошибка. Ты, в случае чего, добивайся главного. А этим не давайся. Эти -- сознательные, беда, не приведи Бог. Порешить тебя это им полкопейки не стоит. Они скажут, -пойдем, а ты не ходи. Ты говори -- мне чтобы главного.

От рыбака Юрий Андреевич узнал, что река, перед которой он стоял, -- знаменитая судоходная Рыньва, что железнодорожная станция близ реки -- Развилье, речное фабричное предместье города Юрятина. Он узнал, что самый Юрятин, лежащий в двух или трех верстах выше, все время отбивали и, кажется, уже отбили от белых. Рыбак рассказал ему, что и в Развилье были беспорядки и тоже, кажется, подавлены и что кругом царит такая тишина, потому что прилегающая к станции полоса очищена от гражданского населения и окружена строжайшим кордоном. Он узнал, наконец, что среди поездов, стоящих на путях с размещенными в них военными учреждениями, находится особый поезд краевого военкома Стрельникова, в вагон которого понесли докторовы бумаги.

Оттуда за доктором через некоторое время явился новый часовой, отличавшийся от предшественников тем, что волочил ружье прикла дом по земле или переставлял его перед собой, точно тащил под руку выпившего приятеля, который без него свалился бы наземь. Он повел доктора в вагон к военкому.

28

В одном из двух, соединенных между собою крытых кожаным переходом салон-вагонов, в который, сказав караулу пропуск, поднялся часовой с доктором, слышались смех и движение, мгновенно смолкшие при их появлении.

Часовой