Том 9. Три страны света

Горбун побледнел и умоляющим голосом сказал:

— В другой раз, ради бога, в другой раз!

— Нет, я хочу сегодня, сегодня его видеть, — закричала Сара.

Горбун заплакал. Сара стала смеяться, думая, что он нарочно плачет, чтоб рассмешить ее, но горбун рыдал не шутя. Отчаяние его с каждой минутой возрастало. Он начал рвать с себя платье, судорожно сжимал руки и, наконец, стиснув зубы и застонав, рухнулся с лошади.

Сара испугалась, она соскочила с лошади и, дрожа, смотрела на горбуна, валявшегося в судорогах по земле.

— Не нужно, я не пошлю тебя! — кричала Сара, в досаде топая ногою и в то же время заливаясь горькими слезами. Ей стало жаль горбуна, она опустилась на колени и, взяв его за руку, ласково сказала:

— Встань, нам пора ехать домой! Но горбун лежал без чувств.

— Боже мой, что это такое! — в отчаянии сказала Сара, глядя на горбуна.

Ей стало страшно; она осмотрелась кругом: лес был густой, все, было тихо, только шумели деревья да щебетали птицы; горбун, как мертвый, лежал у ее ног, Сара не знала, что делать; рыдая, села она на свою лошадь и медленно поехала прочь, продолжая плакать. Но вдруг она ударила лошадь и ускакала.

Через полчаса горбун очнулся; он долго не мог собраться с мыслями, но, увидав платок, забытый Сарой, вдруг вспомнил все; в отчаянии кинулся он на лошадь, и его дикие крики наполнили лес: он звал Сару. Но в лесу ее не было. Он вспомнил, что она хотела ехать к дяде, и поскакал туда, но там никто не видал ее. Горбун поехал домой, весь дрожа от страху. Радость его была неописанная, когда, подъезжая к тому месту, откуда они обыкновенно отправлялись на свои прогулки, он увидел лошадь Сары.

Успокоившись, горбун пришел домой и с месяц не выходил из своей комнаты: он захворал.

Сара скучала без него: некому было исполнять ее прихоти, — и раз двадцать посылала она узнавать об его здоровьи.

Наконец горбун вышел из своей комнаты. Сара, не дав ему опомниться, таинственно сказала;

— Любишь ты меня?

И глаза ее страшно расширились и устремились на горбуна, еще слабого и бледного. Он задрожал и глухо пробормотал:

— Я… Я очень предан…

— Ну, хорошо, хорошо! — перебила она и, слегка покраснев, объявила горбуну, что желает переслать письмо к Алексису, что она умирает с тоски и что хочет выйти замуж за Алексиса.

Горбун с этого дня превратился в их почтальона. — Он совершенно изменился, обращал больше внимания на свой туалет, сделался заступником угнетенных, наказывал притеснителей, и имя его стало повторяться с благоговением во всем околотке.

Через несколько времени Бранчевская принялась пересматривать свои сундуки; горбун понял, что время приближается.

Он объявил Саре, что владеет страшной тайной, которая касается до нее. Она требовала, чтоб он сказал эту тайну.

— Нет, я даром не скажу. Что вы мне дадите за это? — спросил горбун.

— Как ты смеешь говорить мне такие вещи! Я сама не хочу знать твоей тайны! — гордо отвечала Сара.

Но через минуту она снова умоляла горбуна открыть ей тайну.

— Я тебе дам все, что ты хочешь, только скажи!

И Сара сложила руки и умоляющими глазами смотрела на горбуна.

— Позвольте мне поцеловать вашу руку, — скороговоркой сказал горбун.

Сара засмеялась и гордо протянула ему свою руку. Он жадно поцеловал ее.

— Говори же, скорее! — нетерпеливо закричала Сара, и глаза ее расширились.

Оправясь от волнения, горбун таинственно произнес:

— Скоро приедет… ваш… жених.

— Ха, ха, ха! Да я эту тайну давно уж знаю: я догадалась с первого же дня, зачем меня сюда привезли.

Горбун оторопел и поспешно спросил:

— Вы согласны за него выйти?

— Если понравится, выйду.

— А ваш…

Сара погрозила пальцем горбуну и убежала.

Горбун заметил, что Сара стала гораздо холоднее к Алексису и чаще ссорилась с ним; реже писала к нему; но зато он писал к ней по два письма в день.

Наконец наступил день, когда молодой Бранчевский возвратился из столицу. Немногое было нужно, чтоб он влюбился в Сару: она обходилась с ним холодно и строго, явно отдавая предпочтение Алексису… Бранчевский приходил в отчаяние…

Родители ждали, чтоб их сын сам попросил руки Сары; так и случилось. Молодой Бранчевский, наскучив разыгрывать жалкую роль перед своим соперником, просил позволения жениться на Саре.

Старуха Бранчевская, важно усевшись в кресла, призвала Сару и покровительным тоном объявила ей радостную весть, что Владимир Григорьич просит ее руки.

Сара уже была предуведомлена об этом горбуном; она холодно выслушала Бранчевскую и сказала:

— Я не выйду за вашего сына!

Бранчевская чуть не лишилась чувств: она не могла себе представить, чтоб бедная девушка не польстилась такой партией.

— Я хочу знать причину? — строго спросила старуха, дурно скрывая свою досаду.

— Я его не люблю! — небрежно отвечала Сара, поправляя свое платье.

— Вы безрассудная девочка! — с горячностью сказала Бранчевская.

— Разве только потому, что не люблю вашего сына! — насмешливо возразила Сара.

— Прошу вас удержаться при мне от вашей веселости; наши лета слишком неравны для шуток! — с надменностью заметила Бранчевская.

Сара поклонилась и, выходя из комнаты, пробормотала:

— Давно бы пора догадаться, что мне очень скучно с стариками!

Горбун с трепетом ждал ее у дверей. Сара все пересказала; она была весела и все твердила:

— Я разозлила ее, мне весело, мне страшно весело!

— Вы серьезно не хотите выйти за ее сына? — спросил горбун.

— Кто это тебе сказал? Я нарочно обходилась с ним холодно, чтоб он скорее посватался на мне. Мне уж слишком скучно, я хочу, чтоб мне никто не смел запрещать делать, что я вздумаю. Он богат, а? И без ее денег?

— Да, — отвечал горбун радостно.

— Ну, он будет моим мужем.

— А если она на вас так рассердилась, что будет теперь препятствовать?

Сара засмеялась. Она подскочила к зеркалу, долго смотрелась в него, нахмурила брови, топнула ногой и сказала:

— Я захочу, и он будет моим мужем!

И точно: молодой Бранчевский в ногах валялся у матери, чтоб она позволила ему жениться на Саре, которой Бранчевская не могла простить ее выходки. Отец был за сына, потому что Сара была услужлива и нежна к старику.

Нечего было делать: Бранчевская убедилась, что Сара одна из таких женщин, для которых нет препятствий, и день свадьбы был назначен.

Горбун делал все закупки. Комнаты Сары отделывались с необыкновенною роскошью, Сара и слышать не хотела об умеренности.

— Я замуж выхожу для того, чтоб весело жить, — твердила она.

Горбун уменьшал перед Бранчевской цены разных вещей, чтоб угодить Саре. Страшная дружба завязалась между ею и горбуном; они по целым дням советовались, как что сделать и как провести Бранчевскую.

Молодой Бранчевский уже охладел к Саре; ее характер был ему не по силам, и он чувствовал свое бессилие. Она вечно смеялась над своим женихом. Он стал бояться ее.

Старик Бранчевский опасно захворал. Поспешили сыграть свадьбу. Свадьба была великолепная; невеста, вся в брильянтах, гордо стояла под венцом, и между присутствующими пролетел шепот:

— Она ему не пара!

Горбун ходил, как потерянный; он не сводил глаз с Сары. То убегал к себе в комнату и там рвал на себе волосы, повторяя: «Зачем я не расстроил?», то опрометью кидался в залу и страстно смотрел на Сару.

Гости разъехались, и молодые отправились в свои комнаты. Горбун заранее ушел в старый сад. Он лежал на том самом месте, откуда смотрел на обгорелый дом наутро после пожара. Тяжелые мысли теснили ему грудь. Вспомнил он и свое детство, и свою мать!.. Слезы текли ручьями по его бледному лицу.

Сторожевые доски загудели и вывели его из забытья; он вскочил и пустился бежать из сада. На цыпочках прокрался он в комнату больного старика Бранчевского. Старик не спал от боли и охал.

— Кто тут? — спросил он слабым голосом.

— Я-с!

— Что ты не спишь?