Алмас

Гаджи-Ахмед (удивленно). Не может быть! Это шутка.

Яхши. Я кормила своего ребенка. Я готова поклясться!

Гаджи-Ахмед. Как же это случилось?

Яхши. Ночью, по совету Кербалай-Фатманса, я заперлась в мечеть, привязала себя к мембару1 и просила у бога ребенка. Поздно ночью дверь мечети открылась. Кто-то, весь в черном, тихо подошел ко мне и схватил меня. От испуга я потеряла сознание, и меня изнасиловали.

Голоса, (с возмущением). В мечети?!

Яхши. В мечети.

Голоса. Кто же? Ты его узнала?

Яхши. Я потом его узнала.

Голоса. Кто же он?

Яхши. Мулла Субхан. .

Голоса. Как? Мулла Субхан?

Яхши. Мулла Субхан.

Голоса. Смерть ему! Пусть провалится проклятый!

Яхши. Я хотела скрыть свой позор, - ведь меня бы убили за это! (Указывая на Алмас). Она спасла меня от смерти и взяла ребенка к себе. Она - хороший человек. Она всем помогает.

Голоса. Арестовать его! Требуем ареста муллы Субхана и всей кулацкой банды!

Председатель. Товарищи, прокуратура поддерживает требование крестьян об аресте муллы Субхана и кулаков: Гаджи-Ахмеда, Ибата, Бала-Оглана, Шарифа, Фатмансы.

Голоса. Правильно! Арестовать! Расстрелять эту банду!

Гаджи-Ахмеда и других берут под стражу.

Председатель. Гражданка Алмас-ханум, все ваши показания здесь зафиксированы. Для того, чтобы всесторонне выяснить вопрос, я заседание вел, не придерживаясь формального порядка, я давал возможность всем высказываться. Вы все слышали. Хотите что-нибудь еще добавить?

Ал м а с (встает и спокойно начинает). Я к сказанному ничего добавить не хочу. Защищаться также не намерена. Мои враги меня сами оправдали.

Председатель. Значит, вы себя виновной не признаете?

Алмас. Нет, я себя виноватой признаю.

Председатель. Признаете?

Ш а р и ф. Прошу это заявление фактологически и документологически записать.

Алмас. Да. Я признаю себя виноватой. Прав Гаджи-Ахмед: я оказалась на работе ребенком. Я подошла к деревне, как интеллигент-одиночка. Я верно намечала цель пути, но шла по нему, ошибаясь. Я не знала людей и надеялась словами перевернуть деревню, а нужно было бороться и строить, включившись в работу партии и комсомола. Я кустарничала и лжегеройствовала. Я не понимала сущности классовой борьбы в нашей деревне. Я была наивной идеалисткой, и это моя ошибка. Я виновата, но пусть мой промах не радует моих врагов. Борьбу веду не только я, - ее ведет рабочий класс под руководством партии. И никаким Гаджи-Ахмедам не вернуть нашу страну назад. Дело будет доведено до конца! А я на ошибках научилась многому.

Конец.

1 Амвону