Том 7. Отцы и дети. Дым. Повести и рассказы 1861-1867

Французского переводчика «Дыма» не удовлетворило название романа. Тургенев, соглашаясь с Голицыным, что «Fumée» по-французски звучит плохо, не мог принять и то заглавие, которое он предлагал («Современное русское общество»). В письме к Голицыну от 28 июня (10 июля) 1867 г. Тургенев замечал, что это заглавие «скорее подошло бы журнальной статье, чем художественному произведению».

Писатель дал Голицыну на выбор несколько возможных вариантов заглавия: «Между прошлым и будущим», «Без берегов», «В тумане», но все эти варианты были отброшены.

П. Мериме, будучи редактором, настоял на буквальном переводе названия романа: «Fumée». Под этим заглавием роман печатался во всех французских изданиях.

В текст французского перевода «Дыма» Тургенев внес те же поправки, что и в русское отдельное издание романа. Об этом он извещал своего переводчика 2 (14) августа 1867 г., возвращая ему очередную корректуру «Дыма»: «Я позволил себе, — писал Тургенев, — восстановить несколько фраз, которые издатель русского журналанашел нужным выбросить, чтобы не вызвать слишком бурных протестов». В том же письме Тургенев сообщил Голицыну, что его не удовлетворил перевод текста: «Тупое недоумение — унизительно безобразно!» (с. 292). При этом Тургенев послал А. П. Голицыну собственный перевод этого «трудного места», с которым просил своего переводчика согласиться [340].

Отправляя 5 (17) августа 1867 г. А. П. Голицыну очередную корректуру «Дыма», Тургенев извещал его, что восстановил в тексте романа биографию Ратмирова, которую M. H. Катков счел должным «сократить и смягчить» [341].

Во французском переводе биографии Ратмирова, предназначенном для печатания в Париже, Тургенев исправил фразу «Этот либерализм — крестьян» (с. 316), восстановив вариант наборной рукописи. В тексте «Дыма» в «Correspondant», как и во всех последующих переизданиях французского перевода этого произведения, печаталось: «Ce libéralisme ne l’empêcha pas pourtant de faire rosser à mort cinq paysans» (Tourguénef J. Fumée. Extrait du Correspondant. Paris, (1867), p. 57; «Fumée», Paris, Hetzel, 1868, p. 140). Точно гак же был восстановлен вариант наборной рукописи во фразе: «…подошел он к… важной особе» (с. 291). В «Correspondant» было напечатано: «…il s’approche d’un très-haut personnage…» (там же, р. 36), a в отдельном издании «Дыма» во французском переводе П. Мериме оттенок, указующий на чрезвычайно высокое положение особы (царь или наследник), ставшей покровителем Ирины, был еще усилен: «…il s’approche d’un très… très-haut personnage…» («Fumée», Paris, 1868, p. 88).

Устранив во французском переводе «Дыма» искажения текста «катковской цензуры», Тургенев не счел нужным ввести в него дополнения, сделанные для отдельного русского издания романа. Из всех вставок, сделанных Тургеневым в речи Потугина (см. с. 526), во французский перевод романа он ввел только одну, да и то не полностью (см. текст: «Неужели же не пора — закидать можем» — с. 324–325).

В качестве предисловия ко второму французскому изданию «Дыма» («Fumée», 1868 Paris, Hetzel) была приложена статья П. Мериме о Тургеневе, в которой сказано: «Я слышал, что санкт-петербургская аристократия негодовала при появлении романа: она увидела в нем сатиру на себя, тем более обидную, что изображение отличалось большим сходством с оригиналом. Посетители любого салона находили здесь свои портреты < …> В действительности г-н Тургенев не писал ни портрета, ни сатиры. Виновен ли он в том, что, наблюдая природу, создаст правдивые образы?» [342].

Первый немецкий перевод «Дыма», принадлежащий Фридриху Чишу, был папечатан в «Higascho Zeitung» за 1867 г. (№ 222–256). В письме к Морицу Гартману от 18 (30) ноября 1867 г. Тургенев характеризовал перевод Чиша как «точный, но сухой и прозаический».

29 ноября (11 декабря) 1867 г. Тургенев известил Б. Э. Бере о своем согласии на отдельное издание этого перевода, но одновременно потребовал, чтобы в текст нового немецкого издания были включены дополнения, вошедшие в салаевское издание «Дыма». Среди страниц, указанных Тургеневым Бере, были не только те, которые содержали текст, испорченный в «Русском вестнике» «катковской цензурой», но и страницы с дополнениями, сделанными Тургеневым в речах Потугина ужо после опубликования романа в журнале M. H. Каткова. Сличение текста немецкого издания «Дыма» (Rauch. Aus dem Bussischen des Iwan Turgenjew. Autorisierte Ausgabe, Mitau, 1868, S. 48–51, 127–129, 144, 279) с русским текстом показывает, что все пожелания Тургенева были выполнены. Несмотря на это, Тургенев остался недоволен этим изданием, так как переводчик, по мнению автора, высказанному в письме к Морицу Гартману от 15 (27) мая 1868 г., не только неточно передал текст романа, но и выбросил «всё, что не является грубо и откровенно банальным» [343].

В 1868 году в еженедельнике при аугсбургской газете «Allgemeine Zeitung» с 10 апреля по 10 июля (№ 15–28) был напечатан новый перевод «Дыма», сделанный Морицом Гартманом и получивший высокую оценку Тургенева. Он писал по этому поводу переводчику: «…мне хочется расцеловать Вас, так легок, прекрасен и свободен перевод. Это шедевр!»

Интерес к «Дыму» в Германии не ослабевал и в последующие годы. Так, например, немецкий писатель Теодор Фонтане в одном из своих писем (1881 г.) отметил, что «Дым» — «первоклассное произведение» и что он считает только таких людей, как автор этого романа, истинными писателями [344].

Сразу же после выхода в свет отдельного издания «Дыма» появились отклики на этот роман и в Англии. В лондонском журнале «Athenaeum» была напечатана обстоятельная рецензия, анонимный автор которой очень высоко оценил новое произведение Тургенева. Особое внимание рецензент уделил сатирической стороне «Дыма», отметив, что если в прежних романах, борясь с недостатками представителей русского общества, Тургенев «наказывал их как отец», то в «Дыме» он «карает как разрушитель» [345]. Автор рецензии настойчиво рекомендовал перевести «Дым» на английский язык. Однако, когда появился первый перевод («Smoke, or Life at Baden». By I. Tourguenef, 2 vols. R. Bentley, 1868), он же вынужден был дать ему весьма нелестную оценку [346].

Кроме переводов на французский, немецкий и английский, при жизни Тургенева вышли в свет также переводы «Дыма» на итальянский (1869) [347], шведский (1869), голландский (1869), датский (1874), сербский (1869) [348], польский (1871), чешский (1870), словацкий (1881), венгерский (1869) и румынский (1882) [349]языки.

«Conversation»— дословно «разговор» ( франц.),сокращенное название Конверсационсгауза, то есть места, где собирались посетители курорта. Баденский конверсационсгауз «представлял собою высокое и длинное здание казарменного вида под черепичного кровлею, с большими колоннами и маленькими окнами». Средний корпус его был занят залами рулетки, в правом крыле помещались читальни, а в левом — ресторан и кофейня Вебера. Тургенев очень точен в описании Баден-Бадена. С. А. Андреевский, специально изучавший в 1898 г. все места знаменитого курорта, названные в «Дыме», помимо Конверсационсгауза нашел и «русское дерево», и «Старый замок», и «Hôtel de l’Europe», в котором проживали Ратмировы (см.: АндреевскийС. А. Город Тургенева. — В кн.: Литературные очерки. СПб., 1903, с. 280–288; ср.: ГоловинК. Мои воспоминания. СПб., 1908. Т. 1, с. 359–360).